Религиозные войны во Франции

[Лорд Гуан]

Император Наполеон Третий мало известен у нас как военный историк, а между тем ему принадлежит довольно интересная работа "Этюды о прошлом и будущем артиллерии". Предлагаю вниманию общественности отрывки из этой работы, посвященные сражениям религиозных войн во Франции. Перевод основан на немецком варианте книги "Ueber die Vergangenheit und Zukunft der Artillerie" издания 1856 года.

------------------------------

Сражение при Дре

После того, как принц Конде и адмирал Колиньи в 1562 году потерпели поражение под стенами Парижа, они попытались отступить в Нормандию. Герцог Гиз, маршал Сен-Андре и коннетабль Анн де Монморанси начали преследование, чтобы отрезать им пути к отступлению. Королевская армия численностью 14000 - 16000 пехоты и 2000 кавалерии при 20 орудиях перешла р. (Eure) возле города Дре и вынудила армию принца Конде принять бой. Эта армия насчитывала 4000 кавалерии, 7000-8000 пехоты и лишь 7 орудий. Остальная артиллерия была уже выслана вперед.

Принц Конде и адмирал, не ожидавшие неприятеля в такой близости, вначале попытались достичь поселка Треон (Tréon) по дороге на (Mans), однако им пришлось двигаться под огнем католической артиллерии, уничтожившей первые эскадроны кавалерии и принудившей отказаться от этого плана.

Католическая армия опиралась своим правым флангом на Эпине, а левым - на поселок Бленвиль, для усиления правого фланга там были размещены фургоны обоза. Армия, разделенная на два корпуса, а именно авангард и главные силы, была построена одним слегка вогнутым эшелоном, составленным из пяти больших батальонов пехоты, в интервалах размещались эскадроны жандармов и шевольжеров. Авангардом, или точнее, дивизией правого фланга командовали герцог Гиз и маршал Сен-Андре, основными силами или дивизией левого фланга командовал коннетабль Анн де Монморанси. Размещенная на крайнем правом фланге испанская пехота образовала один батальон численностью около 2000 человек, имевший 58 человек по фронту и 35 в глубину. В 30 шагах перед батальоном располагались 400 аркебузиров. Батарея из 14 орудий размещалась на крайнем правом фланге, другие 8 орудий находились перед центром армии.

Принц Конде, против своей воли принужденный к бою и захваченный врасплох во время флангового марша (он пытался занять Шартр и двигаться в Нормандию), был вынужден спешно построить свою армию в боевой порядок. Его пехота была объединена в два батальона, поддержанных на левом фланге батареей из 4 орудий. Его кавалерия подразделялась на три основных эскадрона по 1200-1500 человек в каждом.

В то время, как армии строились, с обеих сторон началась канонада. Католическая артиллерия, более многочисленная, чем у гугенотов, выдвигаясь, дала несколько залпов, которые вызвали смятение в неприятельских рядах и вынудили протестантов к бою.

Принц Конде и Колиньи рванулись вперед во главе своих 4000 кавалеристов, однако, оказавшись под огнем батареи, расположенной перед войсками маршала Сен-Андре, повернули влево и обрушились на 5000 швейцарцев, занимавших центр под командованием коннетабля Монморанси. Удар был настолько силен, что кавалеристы прорвались до знамен. Швейцарцы, тем не менее, восстановили свой прямоугольный строй. Коннетабль со своей французской кавалерией и пехотой поспешил им на помощь, два полка правого фланга поддержали его движение, однако протестанты обратили последних в бегство и захватили артиллерию центра. Сбитый на землю коннетабль был взят в плен, повторив свою неудачу при Сен-Квентин. Кавалерия протестантов, не встречая более препятствий, бросилась преследовать бегущего неприятеля и принялась грабить находившийся в тылу неприятельской армии обоз, после чего часть ее собралась, угрожая атакой с тыла еще не бывшей в бою дивизии правого фланга, которая в бездействии наблюдала разгром коннетабля. Грозный вид этой дивизии, однако, отпугнул протестантов, и они снова повернули и атаковали фронт швейцарцев. Кавалерия снова прорвала ряды пехоты, однако не обратила ту в бегство. Геройские альпийские солдаты так же несокрушимо отразили еще две кавалерийские атаки, одну атаку 400 гугенотских аркебузиров, и наконец обратили в бегство и стали преследовать целый полк ландскнехтов.

В этот момент поле сражения представляло замечательное зрелище. Из всего левого фланга католиков остался стоять лишь швейцарский батальон в середине равнины, несокрушимый как скала несмотря на все атаки, в то время как дивизия правого фланга, казалось, не участвовала в бою. Колиньи собрал сильно потрепанных швейцарцами ландскнехтов во главе своей протестантской французской пехоты, еще не вступившей в бой, в то время как принц Конде пытался собрать свою кавалерию, расстроенную в результате собственной победы.

В течение этого времени артиллерия герцога Гиза, равно как и артиллерия гугенотов, должна была играть существенную роль, поскольку на тех позициях, которые занимали орудия, ничто не могло препятствовать их стрельбе. Однако реляции того времени умалчивают об этом.

Когда герцог Гиз и маршал Сен-Андре наконец решили, что настало время перейти в наступление против неприятеля, который после первого успеха слишком выдвинулся вперед, они подготовились к атаке. Они объединили свою пехоту в два батальона с довольно сильно растянутым фронтом, разместили кавалерию в центре и выдвинули вперед стрелковую цепь и 4 орудия. Эти орудия, приблизившись на расстояние выстрела из аркебузы, открыли смертоносный огонь по пехоте протестантов, которую кавалерия католиков уже обратила в бегство. Принц Конде, сумевший собрать не более 200 кавалеристов, был отброшен и взят в плен. Вся армия протестантов, атакованная во фланг, начала отступать, а те католики, что были рассеяны в начале сражения, собрались под знаменами герцога Гиза. Протестантам пришлось нелегко. 2000 ландскнехтов отступали в сомкнутом строю. Пока их принуждали к капитуляции, что на какое-то время задержало победителей, Колиньи собрал в долине под прикрытием леса 1600 кавалеристов, с которыми неожиданно обрушился на католиков и причинил им значительный урон. Маршал Сен-Андре был взят в плен и затем убит. Тогда католическая пехота ударила неприятелю во фланг, открыла сильный огонь и принудила протестантов к отступлению. Те бросили на поле боя 4 легких орудия, однако взяли 3 тяжелых орудия с собой, что можно объяснить, если учесть, что часть артиллерии еще утром находилась в голове колонны и соответственно далеко от поля сражения.

Сражение продолжалось 5 часов, против обыкновения ему не предшествовал бой стрелковых цепей. Принц Конде и Колиньи не сумели правильно использовать ни свою пехоту, ни свою артиллерию, они вывели свою кавалерию из-под прикрытия пехоты, отчего каждый род войск, лишенный поддержки прочих сил, сражался по отдельности. Герцог Гиз, напротив, разместил свои орудия и свои войска таким образом, чтобы отбить у неприятеля охоту атаковать его позиции. Он ожидал решающего момента для удара по уже расстроенному неприятелю, он увеличил свои силы за счет взаимодействия родов войск, и в результате победа досталась стороне, обладавшей большими военными талантами.

запись создана: 06.01.2013 в 03:27

Comments

[Лорд Гуан]

Бой при Сен-Дени

В бою при Сен-Дени в 1567 году артиллерия не играла большой роли, и хотя коннетабль Монморанси, погибший там, выставил 16000 пехоты, 2000 копий и большое количество орудий против неприятеля, имевшего всего 4 орудия и силы численностью 2000 аркебузиров и 1000 кавалерии, он тем не менее не смог добиться решающей победы. Герцога Гиза больше не было с католиками!

Из-за нехватки пикинеров и артиллерии протестанты постоянно широко использовали аркебузиров, присутствующих у них в большом количестве, и в отношении боя при Сен-Дени Ла Нуэ сообщает, что адмирал сказал ему, "что аркебузиры, размещенные на его флангах, принесли большую пользу, и что они, стреляя с расстояния в 50 шагов, нанесли большой ущерб католической кавалерии."

Это превосходство в стрелковом оружии значительно облегчило католикам оборону укреплений и деревень, откуда их было нелегко выбить. При (Jaseneuil) в 1568 году принц Конде, разделившись с адмиралом Колиньи из-за ошибочного марша, внезапно столкнулся с существенно более многочисленной армией герцога Анжуйского. Он немедленно принял меры, которые должны были обеспечить безопасность его армии. Он занял два небольших холма, лежащие слева и справа от большой дороги, развернул на равнине свою кавалерию, как если бы не боялся принять бой, и в то время как многочисленная артиллерия герцога Анжуйского обстреливала равнину, приказал устроить укрепление между обоими холмами, используя рвы, насыпи, деревья, виноградники, покрывающие местность, как укрытие для своих 600 гасконских арекбузиров и 4 орудий. Затем он, приказав своей кавалерии отступить за холмы, предложил королевской армии позицию, которую та оказалась не в силах атаковать.

В этих войнах наблюдается прогресс в области тактики, не всегда поддержанный артиллерией из-за ее недостаточной подвижности.


Бой при Жарнак

В бою при Жарнак или Бассак в 1569 году, в котором пал принц Конде, армия герцога Анжу весьма искусно маневрировала, стремясь внезапно захватить переправу через р. Шарант. Колиньи допустил ошибку и рассредоточил свои силы, разместив вдоль берега, который он собирался оборонять, небольшие удаленные друг от друга отряды, которые не могли ничему воспрепятствовать и предотвратить переправу. После того, как герцог Анжуйский создал у неприятеля впечатление, что он намерен перейти реку ниже Шатонеф, он внезапно повернул назад к этому городу, где приказал навести два моста и переправиться всей своей армии.

Колиньи не мог собрать свои рассредоточенные отряды пехоты. Он отошел назад к Жарнак, где находился принц Конде. Тот подошел в момент, когда войска Колиньи в беспорядке отходили, он занял позицию между прудом, защищающим правый фланг, и холмом, прикрывающим левый фланг, и оставил между эскадронами свободное пространство с тем, чтобы отступающие могли пройти, не приводя в расстройство его войска. Это был тот случай, когда небольшое число хорошо расположенных орудий могли бы спасти армию адмирала от полного разгрома, однако, по-видимому, он не смог обзавестись артиллерией, в то время как у католиков было 8 орудий. Хотя Колиньи и занял позицию, которую ему указал Конде, он тем не менее вынужден был отступить перед превосходящими силами, и аркебузиры католиков, смешанные с кавалерией, отбросили неприятеля с их позиции. Принц Конде, отчаянно сражавшийся, был захвачен в плен и убит. Колиньи отступил, чтобы еще какое-то время блистать своей храбростью и позднее погибнуть в резне Варфоломеевской ночи. Результат этого неудачного для протестантов боя показывает, что когда стоит задача обороны реки на ее протяжении с целью воспрепятствовать переправе, не следует рассредоточивать войска вдоль реки, а необходимо разместить большую часть сил в резерве на центральной позиции в месте скрещения дорог. Как говорит Смола, позиция, находящаяся на расстоянии одной мили от обороняемой реки, позволяет прикрывать и защищать три мили ее протяженности.

Когда адмирал в 1569 году восстановил свои силы, он он решил взять реванш и атаковать королевскую армию, занимавшую сильно укрепленные позиции при Ла Рош-Абей. Он намеревался захватить неприятельскую артиллерию силами аркебузиров, однако начавшийся дождь погасил фитили аркебуз, и поскольку в остальном неприятель хорошо оборонял свои позиции, он был вынужден отступить.

Армии постоянно находились под угрозой распада, вызванной необходимостью осаждать крепости, способные противостоять слабому осадному парку и истощавшие силы осаждающих войск. Эта проблема была особенно чувствительна для протестантской армии. Колиньи был одержим осадой Пуатье, героически обороняемого достойным сыном защитника Меца (имеется в виду герцог Гиз - Л.Г.). Когда подошла армия герцога Анжуйского, получив подкрепления при Шинон, войска протестантов были истощены, а их движение стеснено их осадными устройствами. Они оказались вынуждены оставаться в поселке Ла Фэ-ла-Винез (la Faye-la-Vineuse), поскольку, как пишет Ла Нуэ, "все состоявшие при артиллерии лошади, которыми мы располагали, были отправлены в Лузиньян, чтобы доставить туда часть артиллерии, применявшейся при осаде Пуатье и находившейся в замке, и они вернулись назад столь своевременно, что если бы они задержались лишь на день, мы были бы вынуждены бросить нашу часть."

[Лорд Гуан]

Сражение при Монконтур, 3 октября 1569

Армия протестантов, постоянно менее дисциплинированная, чем армия неприятеля, отличалась беспечностью, также часто католическая армия заставала ее врасплох на марше. Мы уже видели один пример этому при Дре, другой пример демонстрирует сражение при Монконтур в 1569 году. Армия Колиньи, отступавшая к Нижнему Пуату, внезапно обнаружила католический авангард под командованием Бирона, появившийся на ее фланге. Бирон немедленно произвел несколько пушечных выстрелов, который навели ужас на протестантов, однако заболоченная местность их защитила, и обе армии остановились на расстоянии мушкетного выстрела друг от друга. В середине болота находился лишь узкий проходимый участок земли.

Давила сообщает: "Герцог Анжуйский считал переход [через болото] трудным и на виду у гугенотов - опасным, и поскольку местность изначально давала ему преимущество, он решил орудийным огнем отогнать их от берега ручья и заставить покинуть свою выгодную позицию. С этой целью фельдмаршал Бирон быстро приказал выдвинуть артиллерию католической армии, состоявшую из 22 орудий, включая как пушки, так и кулеврины, и весьма осмотрительно установил две батареи, одну на правом, другую на левом фланге у подножья холма, расположенного на расстоянии выстрела от неприятеля. Обе эти батареи начали обстрел гугенотов с фланга. Их пехота, построенная на низменности, по приказу своих офицеров залегла и в меньшей степени пострадала от огня артиллерии. Однако в рядах кавалерии, построенной в боевой порядок на берегу ручья у края болота, стрельбы произвела страшное опустошение, так кавалерии едва удавалось держать строй. То и дело посылали гонцов к адмиралу с просьбой разрешить отход с этих позиций, на которых бойцы были обречены на гибель, не имея возможности доказать свою храбрость. Адмирал не желал дать разрешение из опасения, что переправа и проход по болоту достанутся неприятелю, который затем сможет на равнине атаковать его поредевшие и расстроенные войска. Пока шла оживленная перестрелка и артиллерия безостановочно вела огонь, кавалеристы, которым она наносила основной ущерб, начали отступать. Принц Наваррский (будущий Генрих Четвертый) поспешил к ним, и, находясь под орудийным огнем, своим присутствием и своими словами побудил их продержаться еще некоторое время и дождаться начала сражения. Несмотря на его молодость, талант принца и уважение, которым он пользовался, успокоили смятение немецких солдат. Однако все средства оказались бы бесполезны, и армия гугенотов была бы в итоге уничтожена и рассеяна орудийным огнем, если бы своевременно наступившая ночь не пришла на помощь в этом тяжелом положении." Здесь, в порядке исключения из общего правила, артиллерии гугенотов следовало вести огонь по артиллерии неприятеля, а не по его войскам, поскольку основная задача заключалась в подавлении католической артиллерии; однако орудия гугенотов находились в голове колонны и не могли быть использованы.

Здесь следует отметить три обстоятельства. Во-первых, лишь только авангард католиков заметил неприятеля, их артиллерия мгновенно вступила в бой, что свидетельствует о небольшом калибре орудий, следовавших во главе армии. Во-вторых, надо отметить опустошение, которое удачно размещенные орудия произвели среди многочисленного войска. Наконец, замечательна твердость, проявленная Колиньи, который, находясь на удалении, повторил ошибку коннетабля де Монморанси при Сен-Квентине, ни за что на свете, находясь на виду у неприятеля, не желал отдать дефиле, прикрывающее его отход. Напротив, он спокойно подождал наступления ночи, после чего отошел и занял сильную позицию на дороге в (Airvault) между двумя небольшим реками, Ла Ту (la Thoué ) и Ла Див (la Dive). Двумя днями позже, после того, как католическая армия перешла вторую из упомянутых рек, она дебушировала на равнину Монконтур; ее численность составляла 8000 кавалерии и 16000 пехоты при 15 орудиях. Армия гугенотов насчитывала 7000 кавалерии и 16000 пехоты при 11 орудиях.

Каждая из армий построилась в один эшелон и была разделена на два корпуса. В католической армии швейцарский батальон был несколько выдвинут вперед, его фланги были прикрыты двумя полками аркебузиров и фургонами обоза. Таким образом старались избежать одновременного нападения со всех сторон, как это имело место при Дре. Маршал де Таванн построил один корпус в резерве в тылу швейцарцев, а артиллерия была разделена на две батареи, одна из которых располагалась на правом, а другая - на левом фланге.

Армия протестантов разместила на своем правом фланге 6 пушек, и, вероятно, другие 5 находились в центре, образуя батарею. Вторая армия была составлена из 4 эскадронов, защищенных с флангов значительным числом аркебузиров.

Сражение началось длительной канонадой и атакой стрелковой цепи. Кавалерия католического левого фланга, находясь под обстрелом артиллерии Колиньи, укрылась за складкой местности, а правый фланг, чтобы избежать обстрела, двинулся вперед и обрушился на центр гугенотов, который подался под ударом. Однако пушки католиков также сеяли смерть в неприятельских рядах и вынудили Колиньи, командовавшего правым флангом своих войск, выступить против кавалерии герцога Анжуйского. Кавалерийский бой сделался всеобщим, в то время как пехота обеих армий по обыкновению последовала за выдвинувшимися эскадронами. Протестанты между тем привели в смятение ряды католиков, лошадь герцога Анжуйского была убита, и прежде чем подоспел швейцарский батальон, который вел маршал де Таванн, эскадроны несколько раз выдвигались, сталкивались, рассеивались и вновь собирались. Наконец беглым шагом подошли швейцарцы. Эскадрон тяжелой кавалерии численностью в 1500 рейтаров атаковал их во фланг, однако был остановлен рядом фургонов, из-за которых 3000 французских аркебузиров обрушили на атакующих град пуль; тем временем маршал де Таванн приказал выдвигаться эскадрону копейщиков резерва. Копейщики отбросили рейтаров, атаковали кавалерию гугенотов во фланг, и порубили всех их ландскнехтов несмотря на огонь неприятельской артиллерии с дистанции в 100 шагов. Лишь остатки кавалерии протестантов отступили и сформировали еще один корпус численностью в 4000 всадников. Это сражение, в котором вся линия атаковала одновременно, завершилось в течение получаса, не считая времени, которое длилась предшествовавшая бою канонада. Своим успехом католики были обязаны предусмотрительности маршала Таванна, который предусмотрел мощный резерв в тылу своей линии. Что касается артиллерии, то она служила не только для ускорения наступления и расстройства неприятельской кавалерии до вступления войск в рукопашную схватку, но и для огневой поддержки всех атак пехоты в ходе боя.

Если бы артиллерия обладала большей подвижностью, то было бы возможно развить успех нескольким залпами по отступающей массе кавалерии численностью в 4000 всадников; однако в то время подобное движение артиллерии было невозможно.

***

Казалось, кальвинистская партия была уничтожена, однако, словно следуя примеру гугенотов, которые после боя при (la Roche-Abeille), располагая внушительными силами, истощили их при осаде Пуатье, герцог Анжуйский растерял все преимущества от победы при Монконтур, приступив к осаде Сен-Жан-д'Анжели, незначительного городка, который задержал французскую армию достаточно долго для того, чтобы адмирал Колиньи получил достаточно времени для восстановления своей партии. После того как Колиньи в течение 9 месяцев прошел около 300 миль во внутренних областях Франции, постоянно вводя неприятеля в заблуждение быстротой своего движения, он в 1570 году столкнулся при Рене-Ле-Дюк с армией маршала Коссе в составе 12000 пехоты, 4000 кавалерии и 12 пушек, в то время как у него было лишь 2500 аркебузиров, 2000 кавалерии и ни одного орудия. Он занял позицию, в которой условия местности давали преимущество стрелковому оружию.

Маршал Коссе собирался отбросить неприятеля при поддержке своих пушек, однако аркебузиры протестантов отразили его атаки, и Колиньи, обладая преимуществом благодаря отсутствию пушек и обоза, которые могли задержать его марш, продолжил свой путь к Луаре и избежал преследования со стороны неприятеля.

В течение 25 лет с начала гражданской смуты во Франции протестанты неизменно терпели поражения во всех крупных боях. Эту их слабость можно объяснить лучшей организацией католических войск, их лучшим снаряжением, их дисциплиной и более всего превосходством их полководцев, таких как герцог Гиз и маршал Таванн. Можно ли усомниться в том, какую роль играет командирский талант, наблюдая перелом в ходе войны, связанный с появлением нового полководца? В 1587 году Генрих Бурбон, король Наварры, встает во главе гугенотской партии, и победа сопутствует его знаменам.

[Лорд Гуан]

Сражение при Кутра, 1587

Герцог Жуаез, собравший при Сентонж 10000 бойцов, вышел к реке Иль, где построил свою армию в боевой порядок следующим образом: жандармы выстроились одним растянутым эшелоном на равнине, на каждом их фланге располагалось по батальону. Во второй линии находились все шевольжеры и остальная пехота; артиллерия располагалась с краю левого фланга. Этим обладающим малой дисциплиной и малым боевым опытом войскам потребовалось много времени для построения; король Наваррский использовал это время, беспокоя неприятеля огнем своих пушек, которые он приказал установить на берегу реки на незначительной возвышенности, господствующей над равниной. Его армия в составе 2500 кавалерии и 4000 пехоты была разделена на 7 корпусов, в том числе четыре кирасирских, один сведенный в эскадрон шевольжерский и два пехотных. Густой лес прикрывал правый фланг, а широкий ров - левый фланг его армии, фронт которой имел форму полумесяца. Артиллерия гугенотов производила значительное опустошение в рядах католиков. Каждый пушечный выстрел выводил из строя от 12 - 15 до 25 человек. Первым залпом были убиты 7 капитанов Пикардийского полка, бывшего лучшим полком герцога Жуаеза. От артиллерии католиков, напротив, было мало пользы. Ее снаряды зарывались в землю перед неприятелем. Давила пишет, что "Лаварден, занимавший в армии герцога Жуаеза должность генерал-фельдцейхмейстера, понял, что если дать неприятелю время для еще одного залпа, это может привести к потере всей армии, которая под огнем орудий уже была потрепана и приведена в такое расстройство, что едва могла держать строй. Он приказал трубить атаку." Кавалерия католиков вначале опрокинула протестантских шевольжеров, однако сильный эскадрон короля Наваррского, перейдя в галоп не расстоянии в 10 шагов, обратил в бегство дрогнувшую линию католиков, совершенно выдохшиеся лошади которых не могли держать строй. После того, как кавалерия католиков была разбита, король бросился на пехоту, которую постигла та же участь, когда он приказал всем своим войскам атаковать одновременно и таким образом объединенными силами ударил по расстроенному неприятелю.

Так Генрих Бурбон с первых шагов своей военной карьеры показал себя умелым полководцем, применяя те неизменный основы стратегии и тактики, которые во все времена приносили победу тому, кто был способен их усвоить и использовать.

***

Бой, состоявшийся в 1589 году при Санлис, дает нам пример успешного использования артиллерии. Герцог Лонгвиль двигался на помощь городу Санлис, осажденному лигистами; под стенами города он встретился с войсками герцога Омаль. Тот считал, что неприятель не располагает орудиями, и герцог Лонгвиль, полагая, что найдутся шпионы, которые донесут лигистам о состоянии его сил во время остановки, которую он намеревался сделать у (Berberie) на дороге из Компьень в Санлис, действительно приказал своей артиллерии выступить из Компьень вслед за ним.

Когда армии построились друг напротив друга, орудия были установлены позади пехоты, и лигисты приступили к атаке. "Когда они приблизились к королевской армии на 200 шагов", пишет (Palma Cayet), "королевская пехота разомкнула ряды, и расположенная в их центре артиллерия расстреляла всех, кроме его батальона Камбре, который из-за большого числа убитых был вынужден отступить. Герцог Омаль, считавший, что неприятель не имеет орудий, убедился в обратном, услышав грохот выстрелов, после чего решил захватить их, для чего приказал г-ну де Меньевиль перейти в наступление, а г-ну де Баланьи выступать следом. Все они атаковали одновременно. После того как королевская пехота снова разомкнулась, орудия снова выстрелили по атакующим, а когда те все же приблизились к королевским войскам на 50 шагов, их встретили огнем мушкетеры, размещенные на флангах кавалерии. Из-за этого многие лошади атакующих погибли, а всадники были выбиты из седла, и в это же время со всех сторон атаковала королевская кавалерия. Началась большая и ожесточенная рукопашная схватка, однако солдат герцога Омаль охватил ужас, королевские войска несокрушимо следовали за ними, и когда осажденные в городе Сенлис увидели бой под своими стенами, они тут же произвели вылазку и разрушили баррикады. В лагере союзников все пришли в ужас, и началось всеобщее бегство.

[Лорд Гуан]

Есть другая интересная немецкая книга, "История военного дела" ("Geschichte des Kriegswesens") издания Прусского общества офицеров 1835 года. Там приводятся более детальные описания сражений, и тема гугенотских войн начинается как раз со сражения при Кутра. В этой книге сражение описано следующим образом.

-------------------------------------------

... Когда при Кутра (20 октября 1587) обе партии сражались за свое существование, армия протестантов включала 4380 пехоты и 1250 кавалерии; королевская армия насчитывала 4800 пехоты и 2800 кавалерии; первая армия располагала тремя пушками, тогда как у второй их было всего две - обстоятельство, <...>.

Генрих, король Наваррский, оказался в невыгодном положении в результате своих перемещений, предшествовавших сражению при Кутра. Герцог Жуаез опередил короля, когда тот намереваясь перейти р. Дордонь и оправиться в Гиень, чтобы там собрать свои силы. Прибыв в Кутра в бывшей провинции (Bourdelais) - современном департаменте Жиронда - он внезапно обнаружил противостоящую ему армию католиков. Сам город расположен между р. Дронна и Иль, которые сливаются недалеко от города. Король Наваррский подошел к нему уже утром 19 октября, когда одновременно появились королевские войска под командованием герцога Жуаеза с намерением захватить город. Король, таким, образом попал в критическое положение, имея перед собой королевскую армию герцога Жуаеза, а позади обе реки и еще одну армию католиков под командованием герцога Матиньона, которая, двигаясь из Бордо, могла появиться в любой момент. Это обстоятельство также настолько обрадовало герцога Жуаеза, что он, получив известия о прибытии войска протестантов в Кутра, в восторге воскликнул: мы настигли неприятеля, и притом между двумя реками, ему от нас не уйти, <...>. Уверенность в победе была так велика, что военный совет единогласно отверг предложение ждать прибытия г-на де Матиньон. Король и сам был встревожен, и на военном совете настоял на немедленной атаке против католиков. На рассвете король построил свою армию на небольшой равнине возле Кутра размером около 700-800 шагов. Фронт армии описывал изогнутую линию, обращенную выпуклой стороной к неприятелю, что для того времени представляло собой необычный боевой порядок. Правым флангом строй опирался на огороженный парк (Garenne). Далее он тянулся вдоль небольшой равнины, так что левый фланг возле Кутра почти достигал небольшого леса. Войска были построены следующим образом. С краю правого фланга 2000 пехоты занимали парк, у них в тылу находился замок. Слева от сада находились 250 шевольжеров, перед которыми были расположены 120 аркебузиров, образующих стрелковую цепь. По-видимому, эти войска крайнего левого (наверное, все же правого?- Л.Г.) фланга были несколько выдвинуты по отношению к линии фронта. Слева от них, однако несколько позади, находились герцог де Тремуаль с 200 и г-н де Тюренн с 250 кавалерии, оба эскадрона были построены в три шеренги. Слева к ним примыкал принц Конде с 300 кавалерии, построенными, однако, в шесть шеренг; слева от этого эскадрона, однако несколько выдвинувшись вперед, находился сам король с 300 кавалерии, построенной так же, как у Конде. Он своим левым флангом примыкал к холму, на котором были установлены три орудия. Слева от артиллерии находился граф де Суассон с 300 кавалерии в 3 шеренгах. Левый фланг замыкали 250 аркебузиров, построенные здесь после того, как изначально они образовывали авангард. Между перечисленными здесь кавалерийскими подразделениями, которые француза именовали эскадронами, размещались взводы пехоты численностью в 25 человек, построенные в небольшие каре (снова привет Густаву Адольфу - Л.Г.). 1800 пехоты, к 20 октября находившиеся на противоположном берегу р. Дронна, после их прибытия были размещены в парке (Garenne) в качестве своеобразного резерва, что с трудом поддается объяснению, учитывая исключительную слабость левого фланга. Обозу протестантов было отведено место в самом Кутра. Дороги на Рош-Шале и Монпон ограничивали боевые порядки королевской армии, линия фронта которой составляла в длину около 800 шагов. От самого Кутра армия была удалена на расстояние также около 800 шагов. Обе линии отступления небольшой армии располагались на ее флангах.

Армия католиков построилась в форме изогнутой линии, почти параллельной построению протестантов. Напротив парка (Garenne) герцог Жуаез разместил 1200 пикинеров и 1800 аркебузиров. К ним справа примыкали 400 албанцев, а к ним, в свою очередь - 500 лансеров под командованием Монтиньи, находившиеся, таким образом, напротив Тюренна. Справа от них располагалась артиллерия в количестве двух пушек, еще правее, но несколько позади, наподобие резерва, представленного цветом католической знати, построились 1200 лансеров под командованием герцога Жуаеза. 10 рот конных аркебузиров, каждая численностью в 70 человек, прикрывали правый фланг этого корпуса; 1800 пехоты из разных полков под командованием Клузо замыкали правый фланг этого боевого порядка на противоположной стороне дороги, ведущей из Рош-Шале в Кутра.

Противостоящие армии разительно отличались своим внешним видом. "Королевская армия", пишет Ардуэн де Перефикс (Hardouin de Perefixe) в своей превосходной истории Генриха Великого, "<...>" (сходу ниасилил французский текст - после займусь отдельно; основная мысль в том, что католики блистали роскошью, а протестанты выглядели бедненько, но чистенько в своих стальных доспехах - Л.Г.). После краткой молитвы в армии протестантов бой начался канонадой в 8 часов. Канониры протестантов превосходно использовали свои орудия, и их ядра нанесли эскадронам Лавардена (албанцам) и Монтиньи значительный урон. Католики пытались исправить незначительную действенность своих орудий лучшим их расположением, однако потеряли при этом время. Лаварден, эскадрон которого понес наибольшие потери, поспешил тогда к Жуаезу и сказал ему: "Месье, мы терпим поражение из-за ожидания, надо начинать игру". Принц позволил ему атаковать, и он тут же обрушился на противостоящий ему отряд Ла Тремуаля, который обратил в бегство и преследовал вдоль парка (Garenne) до Кутра. Здесь, однако, его албанцы рассеялись и занялись грабежом, и не было более власти, способной их собрать. Монтиньи тем временем также атаковал и отбросил Тюренна. Этот протестантский командир был вынужден с лишь небольшим количеством солдат бежать под прикрытие отряда Конде, и сражение казалось для протестантов проигранным. На их крайнем левом фланге находившиеся там 250 пехоты были в то же время атакованы католическим полком Клуссо. Несмотря на свою малую численность, эти 250 человек не только оказали оживленное сопротивление, но и перешли в наступление сами. Два командовавших там бравых офицера, Монтгомери и (Bellesuns), со словами "Умрем в рядах неприятеля!" повели их на врага. С клинком в руке ворвались они в эти ряды, которые в беспорядке и со значительными потерями отступили с поля боя. На правом фланге протестантов их пехота также сражалась со значительным преимуществом; все атаки Жуаеза на парк (Garenne) были отражены. Тогда герцог, не предполагавший столь оживленного сопротивления, все еще полностью уверенный в победе, дал сигнал к атаке. Однако эта атака прошла слишком поспешно и беспорядочно. Чтобы добраться до протестантов, надо было пройти расстояние в 1700 шагов. Когда католики на своих задыхающихся лошадях в беспорядке сблизились с протестантами, те с расстояния в 30 шагов внезапно дали залп. Шок был весьма силен. Поскольку при этом протестанты были в основном вооружены клинками, а католики - копьями, протестанты одержали верх в рукопашной схватке. Герцог Жуаез попал в плен и был застрелен, его брат также пал под ударами неприятеля. Тогда кавалерия обратилась в бегство, и когда пехота протестантов, воодушевленная победой их кавалерии, также повсеместно перешла в наступление, вся армия католиков стала отступать. Лаварден во главе единственного отряда делал все возможное, чтобы восстановить порядок, однако и ему в итоге выпала печальная честь прикрывать отступление.

Сражение продолжалось три часа. На поле боя пали 400 дворян и 3000 пехоты католиков. 39 пехотных знамен, 19 штандартов, артиллерия и весь обоз достались в качестве трофеев победителям, которые, как сообщают, заплатили за это потерей лишь 5 дворян и 20 солдат. Король Наваррский преследовал неприятеля до окрестностей Рош-Шале, где он в замке принял почести от своих сподвижников, а также пленных, которые были ему здесь представлены. Праздничный банкет завершил этот день. Тела герцога Жуаеза и его брата были помещены в зале под комнатой короля, где праздновали победу, являя "прекрасное и победное зрелище для сего государя, видящего у своих ног врага, получившего от Папы повеление о конфискации его земель", как об этом пишет Ардуэн де Перефикс, свидетельствуя о нравах своего времени.

[Лорд Гуан]

Если более тщательно рассмотреть это сражение - первое, в котором Генрих командовал лично - то придется признать, что с обеих сторон одобрения заслуживает лишь личная храбрость, проявленная в бою. Действия сторон находились на том же уровне, как и в прежние времена, и полковник Сен-Йон (Saint-Yon) справедливо отмечает, что военное искусство со времен сражений при Жарнак и Монконтур не получило дальнейшего развития. Особенным, однако, представляется прежде всего боевой порядок кавалерии. Его можно было бы рассматривать как прогресс, если бы только его удалось сохранить (? wenn man nur dabei stehen geblieben wäre), чего, однако, не произошло. С этого момента, однако, начинается использование клинков вместо копий, которое получает все большее распространение с каждым годом. Об артиллерии сказать нечего - равно как и о пехоте. Последняя, по-видимому, в соответствии с особенностями местности сражалась в рассеянных боевых порядках, не исключая атаку холодным оружием, которую мы наблюдали на левом фланге. Если бы Жуайез был лучшим предводителем, то Генрих с большой вероятностью был бы разгромлен. К этому располагал и весь ход сражения. Если бы его левый фланг вместо грабежа обрушился на Генриха и Конде и атаковал их с тыла и во фланг, в то время как сам Жуайез целенаправленно атаковал с фронта, то король Наваррский, при всей своей личной храбрости, все же потерпел бы поражение. Однако бессмысленный образ действий католиков не мог привести к иному результату, нежели их полное поражение. Хотя некоторые считают прогрессом в военном искусстве примененное Генрихом размещение взводов пехоты между эскадронами его кавалерии, этот прием не заслуживает одобрения. Также и более поздние французские и немецкие специалисты по тактике сходятся на нецелесообразности подобного приема.

Когда мы видим, с какой большой личной храбростью сражался в этом бою король Генрих, подвергая себя даже большей опасности, чем требовало и позволяло его положение, мы тем не менее не можем не отметить его силы духа. Когда во время сражения ему доложили, что Матиньон находится на подходе и уже довольно сильно приблизился, он кратко ответил: "Ну что же, значит мы в один день проведем два сражения."

Само сражение не принесло Генриху преимуществ. Он предпочел положить захваченные знамена к ногам своей возлюбленной, графини де Гиш, вместо того, чтобы поспешить навстречу корпусу немецкой пехоты, соединившись с которой, он мог дать событиям совершенно иное направление. Из-за этого упущения немцы потерпели поражение от герцога Гиза, который в ходе их разгрома проявил столько же способностей, сколько и храбрости.

[Rochefort_]

Ла-Рош-Абей

Он намеревался захватить неприятельскую артиллерию силами аркебузиров, однако начавшийся дождь погасил фитили аркебуз, и поскольку в остальном неприятель хорошо оборонял свои позиции, он был вынужден отступить.

Из "Генриха III" Пьера Шевалье:
25 июня 1569 года преследовавший гугенотов по пятам герцог Анжуйский остановился в Ла Рош-Абей, на небольшом расстоянии от противника, который имел некоторое преимущество из-за более высокой позиции. Генрих горел желанием начать сражение. Но адмирал его опередил. И пехота католиков была отброшена и оказалась в невыгодном положении. Ее командующий, генерал полковник Строззи*, решил что кавалерия ничем не сможет помочь и бросился в бой с 1500 аркебузирами. Но его захватили в плен с 500 солдатами, 27 его офицера были убиты. Согласно обычаю, победители приступили к резне и, чтобы усилить впечатление ужаса, даже отрезали трупам руки и ноги. Жарнак был отомщен. Сражение при Ла Рош-л'Абей было провалом, но не окончательным поражением, хотя Таванн,** выйдя из себя, не удержался от желчного замечания: "Я был прав, когда говорил, что эти молодые люди все испортят".

_________________
* Конечно, Строцци (1541-1582), тот самый, который погибнет на Азорских островах в морской битве против испанцев. Сын маршала Пьетро Строцци (участника Итальянских войн. В частности, командовал французами в неудачной битве при Марчиано в 1554. Погиб при осаде Тьонвиля в 1558)

** Таванну было 60 лет, Генриху Анжуйскому 18, а Строцци 28. Незадолго до сражения к гугенотам подошли немецкие войска под командованием Вольфганга Бавьера (Баварского?). Вскоре он умер (от пьянства?), но войска остались. В свою очередь, католики ждали подкреплений из Италии(граф де Санта-Фиоре) и на военном совете в Блане 3 июня обсуждалось, стоит ли атаковать гугенотов до соединения с итальянцами или после. Таванн высказал третье предложение - не торопиться со сражением, дождавшись пока неприятель столкнется с трудностями оплаты наемников и снабжения. Генрих поддержал Таванна, но совет принял решение атаковать гугенотов как только католические войска соединятся. Но гугеноты отступили и сражение им удалось навязать только 25 числа при Ла Рош-Абей.

Вообще, Шевелье пишет биографию Генриха. Военных деталей он касается поскольку постольку и их описаниям не достает связанности.

[Morentz]

Приветcтвую! Осмелюсь продолжить тему Гугенотских войн описанием битвы при Иври (La bataille d'Ivry) 14 марта 1590. Описание с отдельными моими добавлениями сделано по многотомному труду полковника Арди де Перини - Colonel Hardy de Périni. «Batailles françaises» (de Francois II á Louis XIII 1562-1620) -1894-1906.

Королевская армия: 8000 пехоты, 3000 кавалерии, 6 пушек. Армия герцога де Майенна: 13 000 пехоты, 4000 кавалерии и 5 пушек.
Маршал де Бирон командовал правым крылом, состоящим из (справа налево А.Е.) : 300 рейтаров графа Тьерри де Шомбера (это на французский манер, а вообще он Теодор фон Шомберг – А.Е.); батальона швейцарских пикинеров Клари, на фланге у Клари находился французский пехотный полк господина де Термá, далее - эскадрон из 250 жандармов Бирона (личный эскадрон маршала де Бирона А.Е.); швейцарский батальон полковника Бальтазара; пехотный французский полк господина Де Сен Жан.
Король командовал центром: его личный эскадрон в 600, коней построенных в 6 рядов; с правого фланга от него – пехотный полк Французской гвардии (Garde Francaise); слева от Королевского эскадрона стоял швейцарский "гризонский" (или иначе граубюнденский, что одно и тоже А.Е.) батальон Галатти. Королевский эскадрон поддерживали сзади- 2 роты конных аркебузиров де Рони, а спереди он был прикрыт эскадроном из 200 «кирас» (т.е. тяжелой кавалерии, жандармы или лансьеры А.Е.) барона Шарля де Бирона (сына маршала де Бирона А.Е.), «марешаля де кан» армии. Задачей этого эскадрона было обеспечение фланга Королевского эскадрона.
Левое крыло – герцог де Монпансье: эскадрон из 200 жандармов маршала д’Омона, перемешанный с 200 нормандскими дворянами, батальон немецких пикинеров полковника Ленти, 2 французских пехотных полка де Бриньо и д’Аржантона.
Впереди обоих флангов расположились пикинеры и пешие аркебузиры “les enfants perdus” под командованием господ де Сен Дени, де Виньоля и де Парабера. Из них было образовано 2 батальона, по одному перед каждым флангом армии. Командовал артиллерией Филибер де ля Гиш. Он расположил на возвышенности 6 пушек, обслуживаемых ротой канониров и 2 отрядами пионеров, называемых также «вастадурами». Справа от артиллерии перед «кирасирским» (жандармским А.Е.) эскадроном барона Шарля де Бирона – 400 шевалежеров образовывали 2 эскадрона- полковника графа д’Овернь и главного «метр де кана легкой кавалерии» барона де Живри.
В то время как королевская армия занимала это расположение, притом, что левая оконечность боевой линии слегка загибалась, как и правая, три лагерных маршала армии герцога де Майенна (Жан де Со, виконт де Таванн, барон де Рон) развернули армию в форме полумесяца на склоне плато Эпье. Де Со развернул эскадроны, де Таванн и де Рон развернули батальоны пехоты.
Герцог де Немур (правый фланг А.Е.) выстроился напротив Монпансье. Он имел в первой линии- 600 «старых шеволежеров» французских, итальянских и албанских (страдиоты - и не факт, что они именно албанцы по национальности, любые конные войска, набранные на Балканах, кто бы они ни были по национальности, назывались «албанцами» А.Е.) на флангах у них было 2 эскадрона конных аркебузиров и 1 батальон “les enfants predus” пикинеров и аркебузиров. Во второй линии – 6 корнетов рейтаров принца Отона Брауншвейгского, 1 батальон ландскнехтов и 2 полка французской пехоты господ де Понсенака и Дизимьё.
Центр – швейцарский батальон Пфейфера, фланкируемый французским пехотным полком Шательера и масса 1800 «les grands chevaux” (больших лошадей, то есть тяжелой кавалерии А.Е.), разделенных на 4 эскадрона, которых Майенн хотел противопоставить эскадронам Короля (личному эскадрону Генриха Четвертого А.Е.). Эта кавалерия «les grands chevaux” была выстроена справа налево: пикардийская тяжелая кавалерия, 1000 валлонских лансьеров под красным знаменем графа Филиппа д’Эгмона, 250 дворян «Белого» корнета (личного эскадрона А.Е.) герцога де Майенна, а перед ними 400 испанских «карабенов» (конных аркебузиров по сути тактического применения А.Е.).
Левый фланг – герцог Омальский – 3 корнета фламандских лансьеров, швейцарский батальон полковника Беральдингена и 3 французских или лотарингских пехотных полка (Трамблекура, Тениссé и Ла Шатеньрэ) и 400 рейтаров под командованием Бассомпьера. Артиллерия 2 пушки и 3 кулеврины были весьма дурно расположены в низине между рейтарами и фламандцами.
Майенн хотел воспользоваться численным превосходством чтобы, обойти правый фланг королевской армии и отрезать ей путь к отступлению. Однако де Таванн, чье зрение было слабым, настолько скучил лигистские эскадроны, что им было невозможно караколировать, чтобы проезжать через интервалы боевой линии назад, для перестроения и перезаряжания пистолетов после атаки.
Король после того, как он внимательно осмотрел неприятельскую позицию, нашел расположение своей армии неблагоприятным и приказал совершить перемену фронта на своем левом фланге и сдвинулся вправо, чтобы приблизиться на 150 шагов к левому неприятельскому флангу и встать спиной к ветру и солнцу. При этом движении правое крыло (Бирона) оказалось несколько позади центра, и король рекомендовал маршалу Бирону сохранять свои войска сосредоточенными, как Франсуа де Гиз поступил при Дрё (во время этой битвы в 1562 г. Бирон сражался на стороне католиков А.Е.), образовав из войск Бирона резерв, чтобы решить исход битвы в нужный момент.
Сев на своего крупного гнедого коня, вооружившись и одевшись в доспехи, он проехал согласно со своим обычаем перед фронтом войск, чтобы воодушевить каждого. « Их больше!», сказал ему один из рейтаров, король ответил : «Тем лучше! Чем больше врагов, тем больше славы. К тому же разбитая кавалерия позволит нам «сыграть» с их пехотой».
Что больше всего заботило короля, это сбор эскадронов после атаки. Он указал своим капитанам на три грушевых дерева, которые были ориентиром за правым флангом врага- «Мои соратники! Там мы и должны будем соединиться! И я буду тоже там, и, если вы потеряете из виду свои знамена, собирайтесь у моего белого султана»

*****************************************************
(Классическая версия этого знаменательного эпизода несколько иная. «Генрих промчался перед фронтом своей армии и произнес слова, вошедшие во все книги и учебники истории –«Друзья мои! Бог за нас, там наш враг, здесь ваш король. Если вы в пылу сражения потеряете из виду ваши знамена, следуйте за моим белым султаном, он всегда поведет вас по дороге чести и победы!» («Ralliez-vous à mon panache blanc, vous le trouverez toujours au chemin de l'honneur et de la victoire " А.Е.)
*****************************************************

Было около полудня. Когда господин де ла Гиш открыл огонь из пушек. Он сделал 9 залпов до того, как лигистская артиллерия начала ответный огонь.
Герцог де Немур, досаждаемый огнем пушек короля, бросил 6 корнетов Брауншвейга против королевской батареи; Овернь и Живри устремились навстречу рейтарам Брауншвейга, «Но в 30 шагах эти рейтары. Которые почти все были лютеранами, быстро развернулись, не желая сражаться (с гугенотами А.Е.), и разрядили свои пистолеты в воздух» (Сюлли).
Отступающие рейтары не могли пройти через слишком тесные интервалы в боевой линии и бросились в ряды в швейцарцев и затем в ряды ландскнехтов, которые направили на них свои пики. И затем, приведя в полный беспорядок правое крыло Майенна, они исчезли с поля сражения.
Лигистские шевалежеры, ведомые де Роном, атаковали более смело, но маршал д’Омон и барон Шарль де Бирон взяли их во фланг и принудили их повернуть назад. Тогда граф д’Эгмонд, дав сигнал своим валлонским жандармам, яростно атаковал 2 эcкадрона графа д’Овернь и барона де Живри, которые не смогли сопротивляться ярости пик валлонов и натиску больших лошадей и бежали, бросив пушки. « Бравируя, валлоны толкали пушки крупами своих «дестриеров», топча «вастадуров» и канониров» (д’Авила).
Эскадрон короля выдвинулся, чтобы отбить артиллерию. Завязался яростный бой «Оба войска продолжали драться врукопашную в течение 15 минут, старясь бить друг друга как можно сильнее. Поскольку никто не хотел уступать и потому что эскадроны слишком тесно сцепились между собой. Наконец валлоны взяли верх, и почти весь левый фланг королевского эскадрона обратился в бегство» (Сюлли)
«Белый» королевский штандарт, несомый молодым графом Родосским, еще развевался над правым крылом королевского эскадрона, и король, окруженный своими верными наваррцами, сражался, как простой жандарм, со шпагой в руке, когда эскадрон Майенна бросился в атаку, имея на своем левом крыле 400 испанских «карабенов». Эти испанцы сделали в 25 шагах ужасный залп; граф Родосский, Шомберг и еще 100 других (дворян А.Е.) пали. Однако король остался невредим. Настало время бросить в бой резерв.

*************************************************
(Здесь также имеется рассказ об интересном моменте, о котором стоит сказать отдельно. Лигисты с ликованием кричат, что проклятый еретик взят в плен или убит. Действительно, Генрих в который раз уже оказывается в смертельной опасности, но его спасает Шарль де Рамбур (Charles de Rambures), ставший впоследствии близким другом короля. Генрих кричит своим дрогнувшим солдатам «Повернитесь! Если вы не хотите сражаться, то посмотрите, как я умираю!» (« Tournez visage, afin que si vous ne voulez combattre, vous me voyez du moins mourir ! » А.Е.)

[Morentz]

Прдолжение

Маршал де Бирон успешно собрал позади своего полка жандармерии 300 всадников, приведенных из Пикардии господином д’Юмьером (возможно, что д’Юмьер подошел уже во время сражения А.Е.), 200 конных пуатевенцев (из Пуату А.Е.), предводимых Ла Тремуйлем, Плесси-Морнэ и Муи, а также всех беглецов, кто подтянулся от левого фланга и от центра. Маршал де Бирон сформировал большой эскадрон, который бросил против фланга атакующих лигистов. Удар был решающий. Длинные пики валлонских жандармов (так в тексте, на самом деле они же выше названы лансьерами, видать, раз пики словмали, то резко стали жандармамаи А.Е.) были сломаны в предыдущих схватках, а «карабены» не успели перезарядить свое оружие. И те и другие имели только шпаги против пистолетов 1500 кавалеристов Бирона.
Д’ Эгмонд был убит выстрелом из пистолета в упор, это стало сигналом к бегству. Валлоны и «карабены» повернули назад и смяли эскадрон Майенна. Сам герцог последовал за бегущими, бросив свой «Белый» корнет (эскадрон А.Е.).
Король бросился преследовать врага во всю прыть своего гнедого коня, но поскольку за ним последовало только 13 дворян, он остановился под тремя грушами, куда королевские кавалеристы собирались со всех сторон, к белому королевскому султану ( в этом месте, где были эти грушевые деревья, в 1804 году установлена памятная стела А.Е.) Когда их собралось достаточно много, он перестроил свой эскадрон, чтобы напасть на три фламандских корнета левого крыла лигистов, которые еще не вступали в бой. Фламандцы мужественно встретили атаку, и Клермон д’Антраг был убит рядом с королем. Тем не менее 3 корнета фламандцев бежали, как и другие, к мосту Иври через реку Эр.
К часу дня на поле боя не оставалось ни одного лигистского кавалериста, который не был бы убит, ранен или взят в плен. Пехота Майенна была еще цела; три батальона швейцарских пикинеров стояли на своих местах в боевой линии и французские аркебузиры выстроились от них по флангам с тлеющими фитилями. Пылкие наваррцы хотели атаковать их или предоставить эту честь пехоте правого крыла, которая еще не сражалась. Маршал де Бирон воспротивился этому и, чтобы ничего не оставлять на долю случая, приказал выставить артиллерию против швейцарцев. Когда пушки выстроились в батарею, король велел сказать швейцарцам, чтобы они сдались. Их капитаны тотчас же сдали свои 24 ротные знамени. Французские полки Лиги были включены в условия капитуляции. Однако ландскнехты были переданы швейцарцам короля и были вырезаны без пощады в память об их предательстве при Арке. У Майенна не осталось больше пехоты.
Было 2 часа дня, и лошади отдохнули во время этих переговоров о капитуляции пехоты. Король сделал распоряжения для активного преследования лигистской кавалерии. Он приказал маршалу де Бирону следовать с пехотой в колоннах, а сам перестроил свои 7 эскадронов в боевой порядок и двинулся развернутым фронтом к Иври. По пути он взял большое число пленных, которые сдавались победителю.
Рони рассказывал, что « Раненный в руку и в локоть двумя ударами шпаги, в икру ударом пики, в бедро выстрелом из пистолета, с лицом, запачканным кровью и грязью, он тащился через поле битвы на куцей лошаденке, которую один из “les enfants perdus” согласился ему продать за 50 экю (бешеные деньги на самом деле А.Е.), он увидел, как к нему приближается 7 знатных сеньеров Лиги, которые вместо того, чтобы оказать ему дурной прием, объявили себя его пленниками. Один из них, господин де Сигонь, который нес белый штандарт, усеянный черными лотарингскими крестами (штандарт личного эскадрона Майенна А.Е.), вручил его Рони». Рони привел 4 пленников к королю, а трое не согласились следовать за ним и сбежали. И это были герцог де Немур, шевалье д’Омаль (сын герцога Омальского А.Е.) и месье де Тремон. Рони передал белый штандарт главному пажу короля. Далее Рони продолжает: «Господин д ‘Андло захотел забрать штандарт у пажа и по поводу этого трофея, столь оригинально захваченного, произошла долгая перебранка, которую король едва смог прекратить».
Победа была полной. Бегущие сотнями тонули, пытаясь переправиться через реку Эр, переправившиеся бежали без оглядки. Из всей армии едва 4000 укрылись в Шартре и Мане. Потеря убитыми у лигистов достигла 3000 и 3000 было взято в плен, потеряны были все пушки и 40 знамен. Армия короля потеряла всего около 500 убитыми.

[Лорд Гуан]

Morentz, добро пожаловать!

Спасибо за материалы!

[Morentz]

Лрод Гуан, спасибо! Прдолжим тему битвой при Арке, хотя она была раньше Иври.
Битва при Арке (La bataille d'Arques )15-24 сентября 1589
Бездействие герцога Майенского, возглавившего Лигу после смерти своего брата Генриха де Гиза, позволило Генриху IV выступить в Нормандию, где он рассчитывал найти поддержку народа и, заняв Дьепп, обеспечить прибытие подкреплений из Англии от королевы Елизаветы. Генрих отправил герцога де Лонгвиля в Пикардию, а д’Омона в Шампань, чтобы там собрать войска. Войско короля в составе около 8000, состоящее из 3000 французской пехоты, ландскнехтов, 2 швейцарских полков и 1000 кавалерии, отошло к Дьеппу. Генрих провел демонстрацию по ложной осаде Руана, чтобы выманить Майенна из Парижа на бой.
Враг попался на уловку и выступил на помощь Руану, но двигался крайне медленно, чем дал время Генриху укрепиться у Дьеппа, приготовиться к сражению и приказать де Лонгвилю и д’Омону идти на помощь к Дьеппу. До подхода подкреплений король (Генрих IV А.Е.) занял пространство между Дьеппом и близлежащим городком Арк.
Через Арк и Дьепп протекает и впадает в море речка Бетюна (или Бетюн Bethune А.Е.), узкая, но глубокая, что затрудняет переправу. В Бетюну справа впадает ниже Арка под почти прямым углом речка Ольн (Eulne А.Е.), также почти непроходимая без мостов и заболоченная по обоим берегам. Вдоль левого берега реки Ольн проходит дорога из О (Eu А.Е.) в Арк, и против Арка примыкает к другой дороге из городка Бетюн в Дьепп (вспоминается Бетюнский палач из «20 лет спустя» А.Е.). Дорога эта проложена по теснине с крутыми возвышенностями, поросшими лесом и представляет собой дефиле.
В том месте, где дорога поворачивает к Дьеппу, против устья Ольна, в то время стояла каменная часовня и два дома. За ними местность переходит в небольшую равнину. Вся равнина простреливается из пушек из замка Арк, расположенного на возвышенности, господствующей над равниной. Равнина разделялась на две части дорогой, обсаженной густыми кустами.
Генрих от часовни до леса протянул по прямой линии ретршамент с валом и рвом. С фланга ретршамент прикрывался часовней. За укреплением на возвышенности стояла укрепленная фашинами батарея из 4 пушек. Напротив шоссе между дорогой и лесом было возведено еще одно укрепление из двух полу-бастионов (так написано demi-bastiones А.Е.) с куртиной, сюда можно было поставить 8 пушек. Между двумя укреплениями было вырыто несколько рвов.
Единственный брод через Бетюну напротив деревни Бутелль и высоты предместья Дьеппа под названием Полé прикрывались отдельными укреплениями.
8 сентября армия короля расположилась на позиции. Основная масса французской пехоты под командованием графа де Шатильона заняла предместье Полé; вблизи Арка в часовне и в передовом укреплением встало 800 ландскнехтов, позади укрепления стоял полк французской пехоты; впереди второго укрепления встал швейцарский полк, а слева от него кавалерия. Второй полк швейцарцев с 4 пушками занимал второе укрепление. Отдельные отряды заняли замок Арк и укрепление у деревни Бутелль.
15 сентября Майенн направил войска герцога де Немура к Мартинеглиз (буквально Церковь святого Мартина -А.Е.), а сам (герцог де Майенн А.Е.) с остальным войском двинулся к предместью Полé, чтобы захватить Дьепп. Извещенный от пленных о движении неприятеля, Генрих оставил маршала де Бирона в Арке, а сам поспешил в Дьепп, где под его руководством спешно были закончены укрепления. Жители Дьеппа, включая женщин и детей, день и ночь работали над возведением укреплений.
Граф де Шатильон вышел навстречу лигистам у Дьеппа. Он скрыл 2 кулеврины за своей первой линией и, когда расстояние до врага сократилось, то ряды расступились, кулеврины вывезли мгновенно на 100 шагов вперед (непонятно из текста вывезли на запряжках или выкатили вручную. Учитывая, что войска сближались, и Шатильон не ждал врага, стоя на месте А.Е.), и они дали залп (интересное новшество, в миниатюре предвосхищающее действия Сенармона под Фридландом А.Е.). Этот маневр был столь нов, что лигисты смешали ряды и отступили, а в это же время де Бирон с кавалерией отогнал лигистов и от Мартинеглиза.
Герцог Майеннский перебросил туда (к Мартинеглизу А.Е.) всю армию – 20 000 пехоты и 8000 кавалерии. Однако, несмотря на подавляющее превосходство в силах, он в бездействии простоял там 5 дней, в течение которых лигисты несколько раз небольшими отрядами кавалерии пытались перейти реку Бетюну напротив деревни Бутелль.
21 сентября в 4 часа утра лигисты перешли Ольн. Под покровом темноты и густого тумана они успели беспрепятственно выстроиться в боевой порядок на левом берегу реки и двинулись двумя колоннами: в правой – вся кавалерия, в левой – вся пехота. Они растянули войска в узком дефиле и потом собирались выйти на равнину.
В 10 часов утра сражение началось. Вначале атаковала королевская кавалерия под командованием 16ти летнего графа Овернского, будущего герцога Ангулемского. Атака была столь стремительна, что передовые эскадроны лигистской кавалерии были смяты и опрокинуты на колонну, следовавшую за ними. Однако в тесноте дефиле атакующие остановились, а лигисты в свою очередь атаковали их и опрокинули. Однако все королевское войско видело этот первый успех, что произвело хорошее впечатление. Ландскнехты и французская пехота приветствовали возвращающиеся эскадроны (корнеты А.Е.) графа Овернского громкими криками, а швейцарцы победно размахивали знаменами и били в барабаны.
Повторная атака опять-таки была успешна для королевской конницы, и только огромная масса лансьеров и жандармов во главе с самим де Майенном заставила королевские эскадроны отступить под прикрытием огня пехоты из первого ретршамента. Затем пехота лигистов атаковала с фронта первое укрепление, но была с уроном отражена. Однако большой отряд ландскнехтов Лиги с огромным трудом прошел слева через лес и вышел в тыл передового ретршамента. Передовые части ландскнехтов выйдя без всякого строя из леса оказались фактически посреди неприятельской армии. Тогда они прибегли к хитрости, которую все современники осудили, как недостойную воинов. Заприметив, что оборону передового ретршамента и часовни держат ландскнехты из армии короля, ландскнехты Майенна с громкими криками на немецком «Да здравствует король!» приблизились к укреплениям, уверяя, что хотят перейти на сторону Генриха. Но как только из леса вышли их последние ряды, они тотчас атаковали своих наивных соотечественников и овладели ретршаментом и часовней (за эти кунштюки они поплатились головой после сражения под Иври А.Е.).
В эту минуту кавалерия Майенна прорвалась наконец то на равнину из дефиле. Наступил критический момент сражения. Король нисколько не смутился и с неизменной улыбкой на лице, вселяющей уверенность в солдат, появлялся во всех самых опасных пунктах. Он приказал Галатти вывести вперед своих швейцарцев, чей полк стоял у дороги, и двинул его на равнину, чтобы остановить лигистскую кавалерию. Генрих подъехал к Галатти и со смехом сказал ему: « Ну что, куманек (le compère А.Е.) с тобой я хочу или победить, или умереть!». Галатти повел свой полк в пешем строю и, подобрав пику, первым отразил натиск вражеского лансьера. Швейцарцы с беспримерным мужеством противостояли огромным массам вражеской кавалерии. Пушки замка Арк своим метким огнем поддержали швейцарцев, которым удалось оттеснить кавалерию назад к выходу из дефиле, чем воспользовалась королевская кавалерия и успешно атаковала неприятеля, стиснутого в этом дефиле.
Маршал де Бирон также имел успех на правом фланге и сумел атаками отдельных эскадронов помешать ландскнехтам пройти от часовни ко второму укреплению.

[Morentz]

продолжение битва при Арке

Тем временем из Дьеппа по собственной инициативе примчался граф де Шатильон с 500 аркебузирами, и это неожиданное подкрепление решило исход сражения. Аркебузиры спешились, и часть их рассыпалась по кустарнику, которым была обсажена дорога, а другая часть засела во рвах перед вторым укреплением. Лигисты под огнем неизвестного им числа аркебузиров начали поспешно отходить. Де Бирон воспользовался смятением врага, атаковал и овладел часовней и первым укреплением, а пушки второго укрепления открыли огонь из-за фашин и довершили расстройство рядов лигистов.
Опозоренный герцог де Майенн, обещавший парижанам привести пленником проклятого еретика, теперь со стыдом вынужден был отступить. Тем не менее он еще не потерял надежду победить, армия его, хоть и потрепанная, по-прежнему имела численный перевес над войском короля.
Герцог Майеннский решил применить хитрость, чтобы отвлечь Генриха от Арка и Дьеппа. Он в ночь на 24 сентября тихо снялся с позиций, оставив раненых и обоз с нон-комбатантами. Однако Генрих разгадал этот замысел и отправил вслед за врагом только небольшие кавалерийские отряды, а сам усилил оборону Дьеппа. Через два дня лигисты вернулись и атаковали Дьепп и замок Арк, но были отбиты. Наконец, получив известия о прибытии 4000 англичан во главе с лордом Страффордом и 1200 шотландцев Оуэна, а также о приближении войск из Шампани и Пикардии де Лонгвиля и д’Омона, Майенн отступил. Страффорд привез 200 000 ливров для оплаты войск и запас пороха и ядер, недостаток в которых уже начинал ощущаться.
Еще накануне сражения Генрих называл себя «королем без королевства», теперь положение совершенно изменилось.

[Rochefort_]

Morentz,

Вдоль левого берега реки Ольн проходит дорога из О (Eu А.Е.) в Арк, и против Арка примыкает к другой дороге из городка Бетюн в Дьепп (вспоминается Бетюнский палач из «20 лет спустя» А.Е.).

Совершенно верно, Бетюн. Но, гугл-мэпс подсказывает, что это не тот Бетюн, что в Артуа, близ Армантьера и Лилля, откуда был лилльский (а не бетюнский) палач. Наш Бетюн - это деревушка к востоку от Арк-ла-Батай (помнят французы что там произошла битва), через которую протекает одноименный ручей или небольшая река.

Спасибо за предоставленные материалы, прочел с большим интересом.

[Morentz]

Не за что, я просто перепутал несколько, точно, палач был из Лилля. В Бетюне вроде бы его убил переодетый священником Мордаунт?

[Morentz]

Не за что, я просто перепутал несколько, точно, палач был из Лилля. В Бетюне вроде бы его убил переодетый священником Мордаунт?

И опять-таки Вы правы, это не тот Бетюн.

[Morentz]

Немного отклоняясь от темы, хотелось бы затронуть одно малоизвестное сражение Итальянских войн.
Аньянделло (la bataille de Agnadello) 14 мая 1509г.
Это сражение иногда именуется также битвой при Кассано. Людовик XII вступил во владения Венеции после образования так называемой Камбрейской Лиги. Лига была создана в конце 1508 против Венеции, и в нее входили, кроме Франции: Священная римская империя, неаполитанские арагонцы (династия, правящая в Неаполе, которую пытался сместить в пользу анжуйцев Карл VIII во время первой Итальянской войны, когда он занял Неаполь, оставленный им же в том же 1495 г. А.Е.), Испания и папа.
Армия Людовика XII состояла из примерно 5000 швейцарской пехоты, 12 000 французской (гасконцы и пикардийцы А.Е.) и миланской пехоты, 2000 жандармов и неизвестного, но небольшого числа пушек. Командовали войском де Шомон и де Лонгвилль.
Во главе венецианской армии стоял престарелый проведитор Питилиано и бесстрашный Альвиано. Все венецианское войско насчитывало 33 000 при 36 пушках. Тяжелая конница состояла исключительно из итальянских дворян в превосходных латах (жандармов А.Е.), а легкая в основном из страдиотов, набранных на Адриатическом побережье и Морее. Пехота была отчасти составлена из милиции, названной «Бризигеллой», в которую входили жители и пастухи долин Альп и Апеннин, были и отряды венецианской пехоты, сражавшиеся наподобие швейцарцев в густых колоннах. (Из текста неясно, входят ли эти отряды в понятие «Бризигеллы» или нет, потому что венецианская пехота иногда просто именуется «Бризигеллой» А.Е.)
Французы, быстро переправившись через реку Адду у Кассано, неожиданно для врага явились перед венецианской позицией у Ривальты, но венецианцы, не желая принимать сражение на местности, удобной для действия страшных для них французских жандармов, уклонились от боя и отступили, несмотря на все усилия короля (Людовика XII А.Е.) атакой на Ривальту вынудить их принять сражения. Тогда французы, чтобы перекрыть для врага сообщение с Кремоной, откуда венецианская армия получала продовольствие, двинулись к Виале. Венецианцы двинулись туда же, и некоторое время обе армии, не замечая друг друга, параллельно шли к Виале по обоим берегам реки. В конце концов французский авангард под командованием Шомона и Лонгвилля между Ривальтой и Аньянделло наткнулся на венецианский арьергард под командованием Альвиано.
Неожиданное появление неприятеля смутило венецианцев. Но бесстрашный Альвиано ободрил солдат и умело расположил свое войско. Он поставил пушки напротив плотины, которую французам во что бы то ни стало надо было перейти, чтобы атаковать врага, и поставил сильные отряды стрелков и другой пехоты по обеим сторонам (плотины А.Е.) в сильно пересеченной и удобной для обороны местности. Всю остальную часть арьергарда и подоспевшую от Питилиано кавалерию он расположил в резерве.
Французский авангард немедленно бросился в атаку, но был отброшен с потерями. Больше всего потеряли швейцарцы, пытавшиеся мощной атакой овладеть плотиной. Казалось бы, что Альвиано достиг своей цели и мог беспрепятственно отойти к главным силам, но король, узнав о неудаче, поспешил к месту сражения и отправил туда же герцога Луи Бургундского и Ля Тремуйля с их войсками. Главным своим силам Людовик приказал поспешить к Виале, хотя многие в свите короля утверждали, что этот город уже занят неприятелем. Короля это не смутило: « Будет одним усилием больше, чтобы выгнать его (врага А.Е.) оттуда», сказал он.
Поднялась сильная буря и ливень, небо потемнело. Непогода скрыла от венецианцев этот маневр, что и позволило королю беспрепятственно построить войско в боевой порядок. Он поставил швейцарцев в центре и приказал им снова атаковать плотину, гасконцы, расположенные на флангах у швейцарцев, должны были очистить от врага виноградники и изгороди по обеим сторонам плотины. Жандармы встали в резерве позади. После ужасной и кровопролитной атаки швейцарцам удалось овладеть плотиной, но гасконцы застряли в виноградниках и изгородях и, действуя в тесном пространстве пиками и алебардами, и, стреляя под сильным ливнем из арбалетов, долго не могли добиться успеха. Тогда сам король лично поскакал туда и ободрил гасконцев после чего враг был наконец вытеснен и отброшен.
После того как дефиле (плотина) и окрестные высоты были заняты швейцарцами и гасконцами, сам король встал во главе жандармов и повел их на венецианскую конницу, сказав окружавшим его сеньорам, пытавшихся указать королю на опасность, которой он себя подвергает: « Пусть тот, кто страшится, ищет защиты за мной!» (que ceux qui ont peur se mettent á couvert derrière moi!). Венецианские жандармы были полностью смяты и опрокинуты. Вся вражеская конница обратилась в бегство. Затем разгоряченные жандармы обратились на пехоту неприятеля, которая почти вся была беспощадно изрублена.
Венецианцы потеряли около 9000, весь обоз и все пушки. Раненный Альвиано попал в плен. 6000 уцелевших венецианцев бежали в Венецию, распространяя страх и ужас. Французы потеряли около 400 убитыми.

[Morentz]

Потратил пол дня, но сделал описание битвы при Краоне. Прошу строго не судить, но это первое описание этой битвы на русском языке насколько мне известно.
******************************************************
Священная Лига или Католическая Лига существовала, как известно, с 1576 по 1594. Формально вплоть до принятия Генрихом IV католичества и вступления его в Париж 22 марта 1594 в качестве уже признанного всеми короля. Остатки лигистов окончательно были разбиты вместе с испанцами в 1595 при Фонтен-Франсез.
Бретань в большей степени поддерживала герцога де Меркюра (Duc de Mercoeur), чем короля. Полный титул де Меркюра – Филипп-Эммануэль Лотарингский, герцог де Меркюр и де Понтьевр, маркиз де Номени, барон д’Ансени, губернатор Бретани (Philippe-Emmanuel de Lorraine, duc de Mercœur et de Penthièvre, marquis de Nomeny, baron d'Ancenis, gouverneur de Bretagne)Здесь последние очаги сопротивления королю существовали вплоть до 1598. В то время как вся Бретань встала на борьбу против гугенотов, главари банд наемников вроде сьера де ля Фонтенелля (La Fontenelle) грабили страну. Описание сделал один бретонский современник. По Abbé Angot. Un soldat catholique de la bataille de Craon (23 May 1592). 1896.
****************************************************
Битва при Краоне (La bataille de Craon) 23 мая 1592 (Часть 1)
*******************************************
В мае 1592 в Ванне (Vannes) герцог де Меркюр собрал представителей областей Бретани (Dom Taillandier –А.Е.) и в том числе тех, кто не присягнул до той поры Лиге (имеется ввиду, что в Ванне были, помимо лигистов, представители и тех городов и владений Бретани, кто официально не вступил в Католическую Лигу, но был против гугенотов. А.Е.). В присутствии епископа de Coutnuaille, который принял присягу перед Святыми Дарами от представителей областей, которые поклялись обороняться от Наваррца, был создан альянс католиков Бретани. Господин де Раготье (Ragotière) получил субсидию в 300 ливров ежемесячно. Распоряжаться средствами было поручено «доверительной конторе прокурора- синдика» (faisait l'office de procureur syndic), он поддержал Форбера Артюра (Forbeur Arthur), получившего 4000 ливров от герцога де Меркюра. В среду 1 апреля был образован Совет Тридцати, долженствовавший решать дела провинции. Совет вотировал 6000 ливров в месяц герцогу де Меркюру в возмещение издержек на ведение войны. Общая сумма была определена в 1.715.436 ливров на содержание гарнизонов крепостей и городов, контролируемых Лигой под общим командованием герцога де Меркюра. Затем депутаты города Шатонёф-дю-Фо (Châteauneuf-du-Faou) ходатайствовали перед епископом именем Господа против капитана Ля Фонтенелля Гуйона Бомануа (Captain La Fontenelle Guyon Beaumanoir). Они жаловались, что Ля Фонтенелль и его люди под дулом пистолета грабили жителей, многих убили и причинили им бедствий не менее, чем, если бы то были неприятели, хотя находились с Ля Фонтенеллем в одной партии. Но городская милиция разогнала отряд капитана, а сам он попал в плен. Однако мольбами других капитанов и просьбами знатных сеньоров, к коим присоединился и герцог де Меркюр Ля Фонтенелль был освобожден. Ибо нужда в опытных капитанах была велика, как никогда. Было получено известие, что Принц де Конти и Принц де Домб (Prince de Dombes. Имеется ввиду Анри де Бурбон, герцог де Монпансье, 17й владетельный сеньор Домб, автор 16го века использует этот титул, хотя во всех случаях речь идет о герцоге де Монпансье. А.Е.) с 5 или 6 тысячами англичан осадил Краон на границе Бретани в пределах Анжу и Мэна. Гарнизон держится, но просит помощи. Герцог де Меркюр приказал войску выступить в направлении на соединении с капитаном Редоном, где находилась также рота Ля Фонтенелля. Герцог приказал освободить капитана из тюрьмы и ему следовать вместе с ним. Ля Фонтенелль избежал наказания, хотя Господь знает, что заслужил он колесование.
Герцог с превеликим усердием собрал армию и немедля выступил с войском к Краону, который держался уже из последних сил и не надеялся на помощь от герцога, полагая, что тому предстоят длинные переходы. Чтобы дать знать о своем приближении, герцог, проходя через равнину, находясь в трех лигах от Краона, велел снять с передков 4 пушки и произвести несколько залпов, дабы дать знать защитникам Краона (комендантом гарнизона был Пьер де Корню А.Е.), что помощь близка. Войско состояло из примерно 3000 бретонцев под командованием капитанов- сеньора де Жулена (de Goulaine) и дю Фое (du Faouët), его брата, Тальё Кередерна (de Talhoët Kerédern), капитана де Редона; Лезонне, наместника Конкарно (gouverneur de Concarneau), де Сен-Лоран, наместника Жосслена; сьеров де Кюинипийи д’Ардон (les sieurs de Quinipily, D’Ardon), а также многих других и немалого числа испанцев. (В данном случае перечисляются фактически роты по именам их капитанов А.Е.)
(Реальная сила войска католиков была такова. 2 000 испанцев, в основном пехоты, 500 пеших бретонцев, 800 кавалерии из бретонцев. Герцог де Меркюр имел вероятно 5 пушек, из них 2 кулеврины. Командовали войском герцог де Меркюр, а также маршал Урбан де Лаваль Буа-Дофин, маркиз де Сабле (marquis de Sablé, испанским контингентом командовал Дон Хуан д’Агуила (Juan d'Aguila) –А.Е.)
************************************************************
Враг был силен, от 8ми до 10ти тысяч, включая 5000 англичан, которые вызвались принять участие в этом походе. Командовали принц де Конти и Принц де Домб (Герцог де Монпансье А.Е.), а также господа Рошфор, шателен (комендант А.Е.) замка Анжер, Пишери, наместник города Анжер, а также Трамбле, Лискё де Тригье ла Бастинье из Монбарро (Montbarrot), барон Муллак (Moullac), несколько других. Англичанами командовал генерал Норрис (John Norreys), а у бретонцев испанцами командовал Дон Хуан де Акуиллья (Acquilla тут имеется разночтение в написании фамилии. Чаще встречается Juan d'Aguila, а не Acquilla А.Е.). Оба были великими капитанами (речь о Норрисе и д’Агуиле А.Е.).
*************************************************************
(Реально королевское войско состояло из 6500 пехоты. Из них 1200 англичан, 3500 французов и швейцарцев и 800 немцев, 1000 французской кавалерии и 12 пушек, из них 3 кулеврины. Главное командование имел герцог де Монпансье, лейтенантами были Принц де Конти и Норрис. Всего примерно 8000 А.Е.)
*******************************************************
Королевская армия вела осаду Краона уже 40 дней. Штурмом аркебузиры и швейцарцы овладели предместьем и аббатством Сен-Клеман и попытались поджечь его, чтобы огонь перекинулся на самый город, поскольку ждали прибытия осадных орудий, а имеющиеся пушки не могли пробить бреши. Но Пьер де Корню во главе отборных 500 людей вышел из Краона и атаковал неприятеля в Сен-Клемане и выбил его оттуда. Только на 40й день осады артиллерия была готова с укрепленных валами и фашинами позиций открыть огонь против стен.
Неприятель (королевская армия А.Е.) знал о приближении герцога де Меркюра и подготовился, укрепив наскоро свои позиции со стороны поля. (Тут было вырыто несколько редутов, но они не были закончены, а также какие-то палисады сделали, видимо, на скорую руку А.Е.)
Принцы держали военный совет и решали, надо ли продолжать осаду. Решили было, что следует отправить все пушки и обоз с припасами в Шатогонтье (Châteaugontier или Шато-Гонтье А.Е.), однако нормандские новобранцы королевской армии так обчистили окружающую местность, что нельзя было достать достаточно волов и лошадей для обоза и пушек. Все деньги и часть пуль потопили в Луаре, чтобы они не достались врагу. Остальное поместили в слабо укрепленном замке Bouche-d'Usure. Но после битвы замок был взят, и капитан Ториньи был вынужден спасаться вплавь.
На следующий день (23 апреля 1592 А.Е.) начался бой. Обе армии находились ввиду друг друга и начались уже стычки кавалеристов, обыкновенные предвестники битвы, но эти столкновения были пока не столь значительные. Ни одна из сторон пока не решалась бросить в бой основные силы. Шевалежеры королевских войск выезжали группами по 5-10 всадников вперед и вели стрельбу по бретонским жандармам, не приближаясь настолько близко, чтобы быть атакованными ими. Тяжелой кавалерии неприятеля не было видно. Однако потерь (католикам А.Е.) эти выстрелы не нанесли по причине беспорядочности стрельбы и малого размера пуль, летящих с дальнего расстояния.
Несмотря на превосходство в силах врага, его высочество (герцог де Меркюр А.Е.) тем не менее постепенно приближался к неприятельским линиям. Капитан Тальё Кередерн (Talhoët Keredern А.Е.), прозванный так поскольку был младшим сыном (cadet, как в оригинале, в данном случае младший сын А.Е.) Дома Кередерн из Ванна, как опытный воин и старый капитан, будучи с передовыми войсками авангарда, заметил в неприятельском лагере суету и беспорядок. Капитан первым дал совет (атаковать А.Е.) герцогу, как только получил от одного из своих кавалеристов сообщение, что в лагере неприятеля царит хаос и нет правильно выстроенных рядов в боевом порядке. Герцог де Меркюр, заботясь о сохранности армии, выслал вперед авангард и следовал со всей армии следом в хорошем порядке, чтобы достичь врага в строю и яростным натиском разом сломить сопротивление и обратить неприятеля в бегство, не дав ему собраться с силами и перестроиться. Нам было приказано приготовиться пришпорить коней не ранее, чем мы подойдем к врагу очень близко. По сигналу труб мы атаковали, проскочив в середину неприятельского лагеря, стреляя из пистолей. Войско де Конти и принца де Домб так и не было выстроено в боевой порядок полностью. Как и англичане, которые частично были все еще вместе с немцами под стенами. Местами все еще барабаны били сбор, «фенрихи» едва установили знамена (королевской армии А.Е.), а армия герцога уже схватилась с врагом. В центре нашей армии испанцы под своими знаменами в отменном боевом порядке с боевыми кличами приблизились к англичанам и мигом обратили их в бегство, сделав едва один залп. Испанцы пиками теснили англичан к стенам Краона и с барабанным боем и под флейты гнали их, убивая всех на своем пути.

[Morentz]

Битва при Краоне Часть 2
*********************
Атаковав с левого фланга, которым командовал маршал Лаваль-Буа-Дофин (Urbain de Laval Bois-Dauphin), мы имели полный успех, несмотря на все усилия сьера де Лискё из Нижней Бретани, который объединил свои войска с Трамбле, исполнявшим должность метр де кана (maître de camp А.Е.), и поддержавшим сьера де Лискё своими солдатами. Они были хорошими капитанами, достойными своих званий, но они не могли переломить ход боя в свою пользу и не их вина, что им пришлось уступить. Они провели со своей кавалерией прекрасное отступление, сковав много наших сил, превышавших их собственные, и дав время французским беглецам, которые были до сего момента сломлены и разбиты, отступить под их прикрытием.
У неприятеля быстро кончились боеприпасы. К тому же многие французы стреляли из мушкетов, зарядив их двойным зарядом, чтобы пробивать латы бретонских жандармов. (Автор называет французами королевских солдат, а католических именует бретонцами, хотя иногда называет французами и тех и других. А.Е.). Но опрокинуть врага, это было не все, что хотел его высочество. Он желал, как только враг будет побежден и обращен в бегство, иметь попечение о французах в неприятельских рядах. Он кричал, прискакав в лагерь, и приказал трубить в трубы, чтобы бретонцы спасали французов и не беспокоились об англичанах. (Тут мы наблюдаем подражание Генриху IV при Иври. Король тоже после победы призывал «Щадите французов и бейте иноземцев!» Бретонцы все еще не считали себя французами в полной мере, хотя Бретань была присоединена к королевству еще в XV в. в результате брака Карла VIII и Анны Бретонской, но герцог де Меркюр явно желал прослыть благодетелем и тем не уступить Наваррцу. А.Е.) В это же самое время, когда враг на левом фланге был обращен в бегство, гарнизон Краона во главе с Пьером де Корню вышел из города и атаковал с яростью и жаждой мщения правый фланг неприятеля. Преодолев валы и палисады, они взобрались на батареи, установили там свои знамена и захватили пушки, учинив страшную резню немцам, которые бежали вслед за основными силами, отступавшими в большом беспорядке частично в направление на Шатогонтье, частично на Ренн и в иные места.
Принц де Конти удалился в Анжер из Шатогонтье, поскольку боялся провести даже ночь там, опасаясь попасть в осаду. Принц Домб (Герцог де Монпансье), как губернатор провинции от имени короля (Генриха IV А.Е.), удалился в Ренн, также опасаясь быть тут осажденным. Действительно, многие считали, что его высочество должны использовать свою победу и взять город, что могло бы быть сделано без труда, поскольку после поражения вряд ли он смог бы защищаться.
Когда поражение королевских войск окончательно стало фактом из англичан, которых было 5000 (фактически гораздо меньше А.Е.) уцелели только те, кто спрятавшись среди колосившейся пшеницы, ожидал наступления ночи, чтобы скрыться. Остальные были убиты у города, которому они нанесли столько вреда во время осады. Испанцы не давали пощады никому из англичан, даже тем, кто попал в руки французов ( в данном случае католиков А.Е.) Ни один не был взят в плен испанцами, помнящими большое зло, причиненное им капитаном Дрейком, сжегшим Кадис, и, что, будучи английским адмиралом, он 4 года назад причинил большую потерю флоту Филиппа II. Тогда герцог Моденский потерял у английских берегов много кораблей. (Непобедимая Армада А.Е.) Все осадные сооружения, пушки и их обслуга были захвачены герцогом де Меркюром. Пленные, среди которых было 15-20 весьма значительных персон и в том числе сеньеры де Рошпо (Rochepôt) и Пишери были отправлены в Нант. Я не могу помнить всех, хотя и был в Нанте в том году вплоть до августа.
Мы захватили, выставленные в одну батарею 8 больших пушек и еще кулеврины. У некоторых были сбиты рукояти. По знакам на пушках мы поняли, что они были взяты из Сен-Мало, Доля и Фужера. Поражение при Краоне заставило королевскую партию покинуть Бретань. (После поражения Генрих IV послал маршала д’Омона восстановить ситуацию А.Е.) Герцог де Меркюр отправился осаждать Шатогонтье на границе с Мэном и Анжу и тем самым спас Ренн, пребывавший в великом страхе, что будет сожжен, как и первый город. (То есть Шатогонтье А.Е.).
Принцы де Конти и де Домб тем не менее имели решимость и смелость, чтобы послать королю просьбу о помощи. Это и заставило герцога де Меркюра прежде всего идти и осадить Шатогонтье. Он полагал, что тут Конти и Домб пытаются собрать силы и ждут подкреплений. Взяв Шатогонтье 23 мая в день битвы, Меркюр опоздал на 2 часа, а иначе там оказался бы заперт и принц де Конти, успевший ускользнуть в Анжер. Герцог хотел показать, что никто не может рассчитывать на помощь короля, если встанет против Лиги. Однако присутствие испанцев играло против нас.
****************************************************************************
Королевская армия потеряла в битве под Краоном 1500, из них 600 убитыми, весь обоз, 35 знамен и все 12 пушек. Католики потеряли всего лишь 24 убитыми и ранеными. Потери гарнизона Краона за время осады неизвестны. А.Е.
****************************************************************************
Жером д’Аррадон (Jérôme d'Arradon) которому было поручено герцогом де Меркюром занять города Эннебон (Hennebont) и Блаве быстро понял, что испанцы ведут себя как завоеватели и не признают ничьей власти, кроме Филиппа Второго. Это вызвало большое недовольство и послужило трениям с испанцами, что поколебало союз с ними бретонцев. Лаваль попал в руки Лиги, как и Шатогонтье.
Эта битва была триумфом коменданта Краона Пьера де Корню, который держал ворота города закрытыми перед Генрихом даже, когда тот принял католичество, не желая служить бывшему еретику и продолжал войну, как ни в чем ни бывало А.Е.

[Rochefort_]

Morentz, Спасибо, очень интересно.

[Morentz]

Бой при Омале (La bataille de Aumale) 5 февраля 1592 и снятие осады Руана
По Сюлли и Перини
******************************************************************
Разумеется, легендарная храбрость Генриха IV всем известна, но в бою при Омале он перешел все границы здравого смысла и проявил безрассудство, чуть не стоившее королю жизни. После перестрелки с испанскими кавалеристскими корнетами у Фоллевилля, Генрих занял позицию с его «корпусом кавалерии» (corps de cavalerie) у Соммерё (Sommereux) неподалеку от Грандвильера на дороге из Амьена в Руан. Король на границе Пикардии наблюдал за испано-лигистской армией, собираясь при первом удобном случае воспользоваться колебаниями неприятеля и, рассчитывая на неизбежные разногласия среди их генералов (Генрих надеялся на трения между лигистами и испанцами, что происходило с завидной регулярностью в силу взаимного недоверия А.Е.). Имея возможность наблюдать за большой территорией, он мог прикрыть осаду Руана и попытаться помешать движению Александра Фарнезе в сторону Руана и не дать ему соединиться с де Майенном, проводящим бессмысленные маневры близ Соммы.
3го февраля барон де Живри, отправив к королю несколько лучших всадников, известил, что вся испанская армия вышла на равнину в боевом порядке, и двигается справа от него (от барона де Живри А.Е.), видимо, чтобы заставить короля отступить и снять осаду Руана. Король хотел лучше понять замыслы врага. Он сказал «Их слишком много, а мир так невелик», имея в виду, что враг не сможет пропасть из виду и появиться неожиданно, но все произошло совсем не так, как предполагал король. Генрих послал основную массу кавалерии в Нёфшатель (Neufchatel), но оставил при себе 400 жандармов и 500 конных аркебузиров. Кавалерия должна была постоянно находится поблизости от неприятеля, кружить вокруг него и беспокоить мелкими нападениями. Вместе с этими 900 кавалеристами король двинулся в сторону городка Омаль. Поднимаясь по склону, они приближались к городку, но пока не было видно никаких признаков присутствия неприятеля. Вдруг король и его отряд увидели перед собой всю неприятельскую армию так близко, что слышались отчетливо барабаны пехоты и сигналы труб и рожков кавалерии. До сего момента склон закрывал вид на долину у Омаля, и армия герцога Пармского возникла перед королевским отрядом совершенно неожиданно.
«Это была армия приблизительно в 17-18 000 пехоты и 7-8000 кавалерии, марширующая в четком строю, готовая к бою и способная развернуться в боевой порядок за считанные минуты. Жандармы, множество батальонов, артиллерия в запряжках по флангам. Вся армия, как стенами, была окружена вереницами фургонов с припасами, двигающимися вместе с армией. Такая организация походного движения делала все попытки приблизиться и пытаться атаковать какие то отдельные отряды совершенно невозможными» (Сюлли) Отдельно от основной массы войск, прикрывая фланги, скакали отряды легкой кавалерии, «карабены».
Герцог Шарль де Гиз командовал авангардом (Charles de Lorraine, 4й Duke de Guise. Это был сын убитого в 1588 Генриха де Гиза. Просидев три года в заключении в Туре, он бежал в 1591 и примкнул к Лиге. Однако впоследствии, в 1594, младший де Гиз вместе с большинством дворянства и народа признал Генриха королем. Король пожаловал Гизу миллион ливров и сделал его губернатором Прованса. В 1595 Гиз отнял у герцога Эпернона и Лиги Марсель. Позже стал адмиралом и в 1622 во время осады Ла Рошели нанес поражение англо-гугенотскому флоту в битве у острова Ре. А.Е.). Фарнезе, Майенн и принц Монте-Марчиано командовали центральной частью армии, граф де Шалиньи, генерал герцога Лотарингского, командовал арьергардом, Бассомпьер – швейцарцами и ля Мотт, артиллерией.
Король был слишком все еще увлечен желанием сражаться, и, не смущаясь тем, что с ним было не более 100 жандармов (в оригинале cuirasses А.Е.), отослал остальных к левому берегу речки Бресль (La Bresle) по ту сторону моста у городка Омаль. «300 жандармов (hommes d’armes) его эскадрона встали у Омаля со стороны холмов, готовые прийти на помощь королю, если она потребуется. 500 аркебузиров Левардена (того самого Левардена, что при Кутра во главе «албанцев» сражался против Наваррца. А.Е.) спешились и залегли в канавах и укрылись среди изгородей на левом берегу Бресли у въезда в Омаль, чтобы препятствовать неприятелю продвинуться в этом направлении. Что касается самого короля, то он со 100 «кирасирами» остался против всей испанской армии, как бы бросая ей вызов» (Сюлли)
На замечание присутствующих, что такими действиями король подвергает себя риску верной смерти, «Это речи трусов»,- резко ответил король. «Я не так глуп как кажется и дорожу своей шкурой не меньше других. Но уж коль скоро я тут, я не могу просто так отступить». (Сюлли) Далее Сюлли пишет «Герцог Пармский мог предполагать, что горсть кавалерии, которую он видит, не более, чем приманка, и что основные силы короля где-то неподалеку и, возможно, даже превосходят его собственные. Он не покинул свое место в середине армии, где он находился , расположившись в открытых носилках, без оружия (то есть не будучи снаряжен для боя в доспехи и т.д. А.Е.) и сапог. В то время, как он колебался отдать приказ, его солдаты злились, наблюдая, как сотня оскорбляет и насмехается над 30 000».
Когда шевалежеры (карабены) сообщили герцогу, что тут находится не более 100 кавалеристов, тогда он полагал, что может без особо риска отбросить их и выслал вперед конницу в долину Омаля, но испанцы не могли заметить аркебузиров Левардена, которые находились в канавах и были ниже их линии обзора. Однако, опасаясь, что враг имеет более выгодное расположение на холмах, испанцы пытались подняться несколько выше, чтобы не атаковать снизу вверх. Чтобы смутить врага, король со шпагой в руке помчался со своим отрядом, крича во весь голос «В атаку! В Атаку!», надеясь, что неприятель сочтет, что имеет дело только с авангардом, за которым следуют крупные силы. Неприятель повернул было назад, но когда испанцы увидели, что за королем следует только 50 -60 вооруженных пистолетами всадников (pistolades А.Е.), они вернулись с большей решимостью.
«Вражеские эскадроны, поощряемые нашей малой численностью, бросились вперед. Они смешались с нами и начали теснить. Возникло множество неравных схваток, где пошли в ход «мечи». И нас опрокинули, поскольку тут было даже не 100 (отряд жандармов первоначально бывший с королем состоял из 100 кавалеристов, где во время этого боя были остальные 50, сказать трудно. А.Е.), а только 50 против множества врагов. Король, видя, что помощь не подходит, начал отступление, руководя нашим маленьким отрядом хладнокровно и умело. Нам нужно было достичь моста через Бресле, а он был довольно далеко. Мы переехали мост в хорошем порядке, без паники и твердо встали на правом берегу с намерением тут обороняться. Я был одним из этих кавалеристов. В этот момент король и получил рану от пули, выпущенной из аркебузы, в область почек. Эта рана могла бы быть смертельна по причине отсутствия лат, которые король не надел. Но по счастью, пуля ударила в луку седла и, пробив ее, попала в короля уже ослабев". (Сюлли)
Эта рана не помешала королю вести свой отряд по склону, и он с успехом отстоял мост со своими 300 «кирасирами», чем вынудил герцога Пармского отказаться от преследования, и его кавалеристы повернули назад, наткнувшись на аркебузиров Левардена, открывших огонь из своего укрытия. После этого король отправился со своим отрядом в Нёфшатель, где после долгих уговоров согласился после того как перевязали его рану, лечь в постель. Дюплесси-Морни, посланный к Елизавете Английской просить прислать пехоту, передал слова королевы о короле, после того как в Англии узнали подробности боя при Омале «Он (Генрих) в течение 20 лет как поистине «великий капитан» с успехом идет по пути Александра и уже равен Цезарю». (Сюлли) Не дожидаясь, пока эта незначительная рана полностью заживет, Генрих скоро снова был в седле.
*************************************************************
Бой при Омале повлиял на планы герцога Пармского. Он решил прежде всего двинуться на Нёфшатель, где находился король и часть его войск. При приближении испано-лигистской армии, чтобы не попасть в осаду, войска покинули город 16 февраля под выстрелами испанских батарей, установленных уже для осады, едва успев опередить врага, приближающегося в боевом порядке. Французы отступили в Дьепп.
Неудача ждала Генриха и под Руаном. Осада этого главного города Нормандии, не удалась. Город блестяще защищал гарнизон под командованием Андре де Бранка (André de Brancas), он же адмирал Виллар. Он признал Генриха в 1594, а в 1595 был взят в плен испанцами во время взятия Дулена и убит ими. Осаду вело смешанное войско, состоявшее, помимо французских войск Генриха IV, также из голландцев, а также из англичан под командованием Робера Деверё (Robert Devereux). Все эти войска были под главным командованием короля. Тем не менее, хотя были проведены масштабные осадные работы и подведены апроши, а пушки непрерывно обстреливали стены, в которых едва успевали заделывать бреши, город продержался до подхода армии герцога Пармского, что и заставило Генриха снять осаду. Однако эта осада в конечном счете стоила жизни самому герцогу Пармскому. Александр Фарнезе, ставший герцогом Пармским в 1586, прославился грандиозной осадой Антверпена 1584-1585 и победами над голландцами во Фландрии. Он был отозван Филиппом Вторым из Испанских Нидерландов и послан в 1589 на помощь лигистам во Францию. Своевременное прибытие Фарнезе спасло Париж в 1590 и заставило Генриха снять осаду (так называемая «долгая осада»). 20 апреля 1592 под Руаном он был ранен в руку. Эта рана, показавшаяся в начале не очень серьезной, оказалась роковой. Герцог Пармский был вынужден сдать командование войском своему сыну Рануччио (Ranuccio I герцог Пармский и Пьяченский). Фарнезе вернулся во Фландрию и 3 декабря 1592 умер в Аррасе. Филипп Второй лишился одного из лучших, если не лучшего своего полководца. А.Е.

[Rochefort_]

граф де Шалиньи, генерал герцога Лотарингского, командовал арьергардом

Вероятно, тот самый Шалиньи, которого взал в плен Шико.

«Генрих преследовал их [т.е. лигистов] по пятам во главе своей кавалерии, и нередко случались оживленные стычки. С военной точки зрения они не имели значения, но одна из них имела характер одновременно комический и патетический. Случилось так, что в одном из особенно горячих дел граф Шалиньи схватился один на один с весьма ловким фехтовальщиком, которому удалось, нанеся и получив немало сильных ударов, обезоружить графа и взять его в плен. (Уж так повернулось военное счастье, несколькими днями ранее такова могла бы быть судьба самого Генриха.) Но плен стал нестерпимым для Шалиньи, когда он обнаружил, что рыцарь, которому он сдался, был не кто иной, как королевский шут!
Что он, один из вожаков Святой Лиги, потомок длинной череды предков блистательного Лотарингского дома, брат великого герцога Меркёра, стал пленником гугенотского шута, было самой колючей из всех шуток, сыгранных с тех пор, как шуты вошли в моду.
Знаменитый Шико, который одинаково любил сражения и дерзкие шутки и был таким же лихим наездником, как и его господин, показал в этом бою, что колпак с бубенцами может венчать не меньше великодушия, чем короны знати. Опасно раненый в схватке, завершившейся его победой, он, тем не менее, великодушно подарил графу свободу без выкупа. Гордый лотарингец вернулся к своим лигистам, а бедный шут умер от своих ран.» С ссылкой на "Историю Нидерландов Мотли.

Или, по другой версии
"При осаде Руана в марте 1592 он ранил и взял в плен графа Шалиньи, члена Лотарингского дома. По законам войны того времени ему причитался выкуп за этого пленника. Шико привел Шалиньи к королю. «Смотри», сказал шут королю, «что я тебе дам!» Граф, придя в ярость, нанес шуту удар по голове эфесом шпаги, от которого тот умер несколько дней спустя." - Эту историю я читал в примечаниях к "Графине де Монсоро".

[Morentz]

Спасибо за яркие детали из жизни Шико. Я, конечно, про него не забыл, но вы рассказали очень интересно историю с пленением Шалиньи. Это конечно тот самый Шалиньи

[Morentz]

Битва при Дулене (La bataille de Doullens) 24 июля 1595 (Часть1)
Именуемая также «Взятие испанцами Дулена»
По Перини и Сюлли
*****************
После того, как Генрих IV фактически стал французским королем, принял католичество и короновался в Шартре 27 февраля 1594 и вступил в Париж, он в 1595 объявил войну Испании. На тот момент еще большие территории на севере страны были под властью испанцев и католической Лиги. Филипп II отправил войско во главе с графом де Фуэнтесом (Pedro Henriquez d'Azevedo y Alvarez de Toledo, Count de Fuentes de Valdepero), наместником Испанских Нидерландов на помощь лигистам и для ведения войны против Генриха.
В июне войско под командованием герцога Бульонского (Henri de La Tour d'Auvergne Duke de Bouillon,) и графа де Сен-Поль (François III d’Orléans, Duke de Château-Thierry et de Fronsac, Count of Saint-Pol) взяло штурмом город Ам (Ham) и там был поголовно истреблен весь испанский гарнизон. Армия в основном состояла из гугенотов, а испанцы злейшие враги истиной веры, как давным давно известно. А тем временем де Фуэнтес 14 июля подошел к Дулену и начал осаду. Французский гарнизон умело оборонялся, ожидая подкреплений. 16 июля был метким выстрелом убит один из главных испанских генералов де ля Мотт, командующий артиллерией. Он осматривал укрепления Дулена, но был замечен с бастиона, и мушкетер не промахнулся. Де ля Мотт командовал артиллерией еще в войске Александра Фарнезе. 24 июля к Дулену приблизилась деблокадная армия. (А.Е.)
***********************************************************************
« В полу-лье от Дулена Бульон, предшествуемый в пятистах шагах 50 кавалеристами, намеревался въехать на холм, чтобы обозреть сам город и лагерь осаждающей его армии. Тем временем четверо разведчиков прискакали с сообщением, что испанская армия выстроена в боевой порядок» (Сюлли)
(Точная численность войск герцога Бульонского неизвестна, но есть данные, что Бульон и Виллар каждый имели по 400 кавалеристов, Сен-Поль 500 и было еще 2000 пехоты. Скорее всего общая численность достигала порядка 4000, что было в два раза меньше, чем у испанцев, но герцог рассчитывал на вылазку гарнизона и пушки Дулена. Точных сведений об артиллерии деблокадной армии также нет. А.Е.)
Если испанская армия была уже выстроена в боевой порядок, то из этого следовало, что граф Фуэнтес знал о приближении французов и вышел им навстречу. Охрана лагеря, траншей и батарей под стенами была поручена испанскому полку Эрнандо Телья Пуэрто- Карреро и итальянскому полку Зопогуа (Zopogua) под общим командованием лейтенанта Фуэнтоса, генерала дона Карлоса Колома.
Принц Авеллино командовал авангардом, состоящим из двух эскадронов, одного валлонского и одного фламандского, а также одного итальянского, поддерживаемого с флангов взводами испанских конных аркебузиров (карабенов А.Е.). Герцог Омальский и маркиз де Рон (Rosne) двигались следом с двумя большими пехотными батальонами, каждый из которых имел впереди 4 кулеврины. Остальная часть кавалерии под командованием Фуэнтеса была сзади, а в резерве находился батальон ландскнехтов. Герцог Бульонский не до конца доверяя докладу разведчиков и не виде перед собой вражеской кавалерии, сам выехал на вершину холма и тут убедился в своей ошибке. С первого взгляда было ясно, что тут у неприятеля два эскадрона в 600 лошадей каждый в тысяче шагов перед холмом. Эти два эскадрона поддерживались тремя другими, а численность пехоты врага оценивалась в 8000. (В действительности, вся армия де Фуэнтеса насчитывала примерно 8500, из них примерно 3000 лигистов. А.Е.)
«Сотни всадников быстро приближались рысью. Первые два эскадрона состояли из всадников в латах, которые уже наклонили копья для атаки. Герцог больше не мог сомневаться, в наличии больших сил врага и поспешил уехать прочь. Он немедленно послал одного дворянина к адмиралу де Виллару с приказанием идти на помощь.
Виллар с детской беспечностью ничего не ответил посланному, а только одел поданный ему шлем и крикнул своим нормандским кавалеристам (жандармам А.Е.)
-Следуйте за мной!
Бульон внезапно увидев приближающиеся в его сторону корнеты Виллара, двигающие в отличном боевом строю, и только умолял Виллара атаковать так яростно, как только он способен. (charger le plus furiesement qu’ll purrait) Адмиралу не нужно было повторять дважды. Он во главе своей кавалерии, перейдя на рысь, стремительно атаковал итальянский эскадрон и прорвался с пистолетов в руке через лес копий. Он со своей напористостью разорвал бы неприятеля на куски, если бы был поддержан Бироном, который шел в атаку за ним, но, произведя ложную атаку на фламандский эскадрон, отступил, караколируя». (Сюлли)
Во время этого боя граф Сен-Поль оставлся сзади со своими 500 кавалеристами и 1000 пехоты маркиза де Белена (de Belin), чтобы прикрыть движение М. де Сессеваля к Дулену. Этот капитан впоследствии (хотя и посмертно А.Е.) был обвинен в том, что вместо того, чтобы выйти на дорогу, он пересек реку Оти (Authie) в стороне от дороги с полком Полковника Сен-Дени и 24 фургонами с продовольствием и боеприпасами. Но Сессеваль наткнулся на пехоту герцога Омальского, атаковавшую его в лоб, в то время как Рон атаковал его фланг, а испанские кулеврины, хорошо расположенные на возвышенности, проделывали огромные бреши в рядах полка Сен-Дени. Два взвода (peletons) метких мушкетеров, находившихся в голове вражеских батальонов своим огнем усиливали эффективность огня артиллерии. Сессеваль и Сен-Дени были убиты, их солдаты были рассеяны, без надежды собрать их снова, знамена и фургоны были потеряны.
Фуэнтес был на высотах, где он выстроил свой арьергард после этих двух схваток. Когда он увидел, что Бульон готовится отступить в направлении войск Сен-Поля, а небольшой отряд Виллара окружает 1200 кавалеристов Авеллино, он в поддержку Авеллино отправил два свежих эскадрона и всю пехоту герцога Омальского и Рона, имея в резерве фламандский эскадрон и ландскнехтов. Подавленный таким превосходством в силах неприятеля, Виллар был не в состоянии удержаться. Большинство его кавалеристов ускакало, но сам адмирал был не в состоянии бежать и остался сражаться с несколькими преданными людьми. Окруженный испанскими мушкетерами, он получил с десяток ран, лошадь под ним пала. Напрасно он предлагал в качестве выкупа 50 000 экю одному неаполитанцу, который взял его в плен. Испанский капитан Контрерас нанес ему смертельный удар, чтобы, как он сказал «наказать за предательство». А какой-то солдат, чтобы завладеть перстнем с алмазом, отрубил у трупа адмирала палец. (Роковую роль в судьбе Виллара сыграл факт его перехода на сторону Генриха IV, в то время как до 1594 адмирал был лигистом. С точки зрения испанцев и упертых лигистов ничего не менял факт перехода Наваррца в католичество. Он и раньше менял веру. Во время Варфоломеевской ночи, чтобы спасти свою жизнь, он уже стал католиком, но потом, сбежав, опять впал в ересь. Теперь, чтобы стать королем и войти в Париж, он опять перешел в католичество. Так что с их точки зрения он был и оставался еретиком, а все, кто признал его королем, предатели. А.Е.)
Рядом с адмиралом пал Монтиньи, его племянник, капитаны Пердриель, д’ Аржанвильер, де Акевилль и другие лучшие нормандские дворяне, которые так славно защищали Руан. (Речь об обороне Руана, главного города Нормандии, в 1591-1592 от Генриха IV, когда Виллар, будучи тогда лигистом, руководил обороной города. А.Е.) Герцог Бульонский и граф де Сен-Поль решили покинуть поле битвы и отступить. Но маркиз де Белен, командовавший арьергардом, решил, что его честь требует сделать еще одну попытку восстановить бой. Он бросился на помощь Виллару с сотней жандармов (cuirasses).Фуэнтес отправил против него 4 эскадрона лансьеров, которые обратили жандармов в бегство, а самого маркиза взяли в плен.

[Morentz]

Дулен (Часть 2)
На поле боя осталось 600 французов, большинство из них были дворянами и известными капитанами. Мы должны отчасти оправдать Бульона, соглашаясь с тем, что он опрометчиво бросил в бой все свои эскадроны и был излишне упрям, ведя безнадежный бой, но он рассчитывал на помощь графа де Сен-Поля, который не оказал ее. В противном случае он спас бы Дулен и заставил бы Фуэнтеса снять осаду.
Во время битвы гарнизон Дулена без колебаний произвел вылазку и атаковал траншеи, но не смог преодолеть палисады и сломить сопротивление войск, оставленных для прикрытия осадных работ. Штурм Дулена был произведен 29 июля. Город атаковали валлоны, а замок испанцы во главе с Пуэрто-Карреро. Осажденные оказали отчаянное сопротивление. Ронсо, Франкур, Пруйи, граф де Динан были убиты, а также 300 дворян и 600 солдат. Спаслись, заплатив выкуп, только сьеры д’Аракур, Грибоваль и 40 солдат. Город был полностью разграблен. Из жителей уцелели только те, кто нашел убежище в церквях. (Испанцы устроили настоящую резню, крича “Recordad Ham!” (Помни Ам!) в качестве мщения за истребление гарнизона в этом городе. Было убито от 3 до 4000 человек в течение нескольких часов. А.Е.)
Бульон и Сен-Поль отступили в лагерь Пикуньи (Picquigny) в трех лье от Амьена. Герцог де Невер, принявший командование несколько позднее, не мог не уязвить проигравших «Они были слишком нетерпеливы для атаки и слишком осторожны для отступления». Бульон и Сен-Поль оставили его (герцога де Невера А.Е.), будучи очень злы, уводя свои войска, Бульон в Седан, а Сен-Поль в Булонь. (Между прочим, есть версия, что де Невер не зря обругал Бульона и Сен-Поля, поскольку они не должны были атаковать Дулен, не дождавшись подхода де Невера с подкреплениями. Но в таком случае он скорее всего бы и был главным, что явно было не по нраву Бульону, предпринявшему непродуманное нападение, хотя было ясно, что неприятель готов к бою и имеет превосходство. А.Е.) Невер был вынужден ограничиться нахождением с остатками армии в Пикардии, в Амьене и Корби и был не в силах помешать Фуэнтосу осадить Камбре и взять город 9 октября при содействии жителей, восставших против своего губернатора, маршала де Баланьи. Тем не менее французский гарнизон получил право на свободный выход из города со знаменами и оружием. Все обошлось в данном случае без смертоубийства.Овладев Камбре, испанская Фландрская армия двинулась на зимние квартиры в Валансьен.
Король находился в Лионе, когда до него дошли известия об этой серии неудач. Он поспешил вернуться в Перрон и высказал большое неудовольствие Неверу, который вскоре умер от горя (не очень верится, что он умер, исключительно по причине выговора от короля. А.Е.). Поручив коннетаблю Монморанси командование в Пикардии, король велел блокировать в ноябре 1595 местечко Ля Фер, где все еще находился испанский гарнизон.

[Morentz]

Правильнее произносить название города как Дуланс, а не как Дулен, хотя раньше и так называли его. Но в современном произношении он Дуланс, как Lens- Ланс, И уж заодно и река при Омале не Бресль, а Брель

[Rochefort_]

Кккие именя! Битва небольшая, но аристократов недобитых... Про Сен-Поля я услышал впервые. Оказывается, он из Лонгвилей.

Он со своей напористостью разорвал бы неприятеля на куски, если бы был поддержан Бироном, который шел в атаку за ним, но, произведя ложную атаку на фламандский эскадрон, отступил, караколируя

Речь точно о Бироне? Старший, отличившийся при Арке, был убит в 1592 при Эперне (в 68 лет), а младший, которого в 1602 казнят (знаменитый "заговор Бирона") в 1595 участвовал в битве при Фонтен-Франсез. Битва при Фонтен-Франсез произошла 5 июня, при Дуллене (или Дуллане? кто разберет это французское произношение) 24 июля через полтора месяца. В принципе, успеть можно.

[Morentz]

Тот самый Бирон, само собой. Но все-таки Дулланс. Битва Кондэ Ланс, а пишется Lens. Так что тут тоже самое.

[Rochefort_]

Быстро Бирон успел вернуться...
Русский гугл называет Doullens Дулланом, без "с". При этом Ланс пишут с "с". Или действительно произношение или традиция такая.

[Morentz]

Битва при Жарнаке (La Bataille de Jarnac) 13 марта 1569
По Перини
*************************************
В начале 1569 г гугенотская партия была в весьма сложном положении по причине отсутствия денег на наем новых войск и оплаты имеющихся, но тут на выручку пришли немецкие протестанты и, прежде всего, Reinhold von Krockow. Немецкие лютеране профинансировали наем ландскнехтов и рейтаров. Reinhold von Krockow, присоединился лично к армии принца Кондэ и был ранен в битве при Жарнаке.
Войско под главным командованием принца Луи де Кондэ и адмирала Колиньи выступило из Ла Рошели. При войске находился и юный король Наваррский, 16ти летний Генрих, который формально считался главой гугенотов, но главнокомандующим был его дядя, принц де Кондэ, а его заместителем был адмирал Гаспар де Колиньи. Всего было примерно 15 000 войска.
Против гугенотов выступило католическое войско, котрое формально возглавлял герцог Анжуйский (Будущий Генрих III), которому было 18 лет а фактически 60ти летний маршал де Таванн (Gaspard de Saulx, sieur de Tavannes).Численность католической армии точно неизвестна, но они наверняка превосходили силы гугенотов.
Сражение при Жарнаке (или Бассаке) 13 марта 1569 еще раз выявило тактическое превосходство католических полководцев. Гугенотское войско разделилось. Колиньи с пехотой занял растянутое положение по правому берегу Шаранты, чтобы воспрепятствовать противнику переправиться, а Кондэ с главными силами кавалерии расположился чуть в стороне, чтобы немедленно выступить к тому пункту переправы, где будет замечен враг. Пехота должна будет задержать неприятеля, а подоспевшая квалерия добьет его, сбросив в реку. Таков был план.
Однако все пошло по плану католиков, и битва произошла не на берегу реки, а между правым берегом реки Шаранты и дорогой, ведущей из Ангулема в Коньяк (Cognac). Гугеноты намеревались не допустить переправы католиков через Шаранту и сожгли все мосты, но каменный мост в Шатонёф они не разрушили.
Де Таванн сумел ввести в заблуждение неприятеля, сделав демонстрацию ниже городка Шатонёф (Châteauneuf), а потом внезапно с большими силами кавалерии повернул к Шатонёф и перешел Шаранту со всем войском, опередив тут гугенотов. Колиньи не знал, где будет осуществлена переправа неприятеля, и совершил большую ошибку. Он разбросал небольшие отряды пехоты вдоль берега реки и в итоге не мог воспрепятствовать переправе, поскольку враг решительно двинул большие силы в один пункт, а именно в Шатонёф.
Колиньи не мог быстро собрать свои рассредоточенные отряды пехоты. Он приказал всем отходить назад к Жарнаку, где находился принц Кондэ с основными силами кавалерии. В свите принца был и 16ти летний Герних Наваррский, проявивший при Жарнаке в первый раз свою легендарную храбрость на поле боя, А.Е.
*************************************************
1. Переход Шаранты армией «Месье», Герцога Анжуйского
Вскоре после полуночи в ночь на 13 марта Бирон марешаль-де-кан королевской армии (marechal de camp de l’armee royale) перевел армию на правый берег Шаранты. Авангардом командовал герцог де Монпансье: кавалерия перешла реку по каменному мосту в Шатонёф (Chateauneuf), пехота по понтонному («плавучему») мосту (le pont de bateaux). Операция длилась три часа и, что довольно редко для того времени, все происходило в полном молчании. Враг был рядом и мог бы сорвать переправу.
Ранним утром 600 шевалежеров герцога де Гиза и виконта де Мартига захватили врасплох и взяли в плен 50 аргулетов, расположенных на посту в деревушке Туртрон. Пехотный полк де Бриссака занял позицию на плато Молидард (Molidards) фронтом к селению Жирлянд. В это время королевская армия закончила развертывание на правом берегу Шаранты. Слева под командованием герцога де Монпансье встали прочие части авангарда, то есть жандармы Ла Валетта и 6000 швейцарцев. Справа, выстроились войска под командованием герцога Анжуйского и маршала де Таванна, которые находились в окружении войск гвардии Королевского Дома (maison du roi) и знатных волонтеров (noblesse volontaire). Также тут была выстроена «баталия» (la bataille), состоящая из 2000 немецких рейтаров и пехотного полка Строцци, перед фронтом которого было выставлено 4 пушки и 4 кулеврины. Также тут были и отряды провинций (le corps provencal) графа de Tende с его рвущимися в бой жандармами и лансьерами.
На левом берегу осталось 800 пехоты и 400 кавалерии, расположенных на возвышенностях южнее Шатонёфа. Эти войска должны были прикрыть обоз католической армии и попытаться обмануть гугенотов, полагавших, что королевская армия еще не переправилась через реку.
2. Битва
Пуйо (Puyvault) и Loüe (гугенотские капитаны А.Е.) спокойно спали и были застигнуты врасплох неожиданно начавшейся пальбой из аркебуз и, желая исправить свой промах (в том, что были застигнуты врасплох А.Е.) бросились к своим войскам. Пуйо собрал свой полк, расположенный в Вибраке, выстроил его и в полном порядке отошел за Жирлянд, чтобы защитить подступы к этой позиции в то время как 8 корнетов Loüe и Субиза вели перестрелку, ввязавшись в стычку с шевалежерами де Гиза и Мартига.
«Между 10 и 11 часов утра протестанты в больших силах появились у подножия горы вблизи от Жарнака» (Кастельно) (Montagne, в тексте, но в данном это скорее возвышенности, чем горы А.Е.), Колиньи в 9 часов утра обнаружил кавалерию вражеского авангарда между Бассаком и Шевиллем и приказал Финтрайю (Fintrailles) организовать оборону деревушки Триак, расположив 1000 аркебузиров за канавами у пруда.
«Около полудня Монпансье, имея приказ герцога Анжуйского во что бы то ни стало двигаться вперед, несмотря на все препятствия, послал полк де Бриссака, чтобы овладеть проходом у Жирлянда. Это было выполнено, несмотря на яростные атаки гугенотской кавалерии, атаковавшей с фронта и в очень хорошем порядке. Д’Андело (младший брат Гаспара де Колиньи А.Е.), Ла Ну и Loüe выполнили свой долг и сражались хорошо, но огонь аркебузиров привел их в беспорядок и, когда они с трех сторон подверглись атаке всей королевской армии, гугенотская кавалерия стала отступать шаг за шагом. Тогда Монпансье усилил натиск. Его жандармы и шевалежеры авангарда яростно наседали, пока не сломили сопротивление гугенотов и те были вынуждены бежать в Триак за пруд под защиту пехоты. Огонь аркебузиров полка Финтрайя у пруда Триака остановил наступление католиков.
Колиньи послал Монтегю умолять Кондэ, находившегося у Жарнака, идти на помощь вместе с его кавалерией (s’avancer avec la bataille), чтобы спасти адмирала, который не может отступить в порядке без риска быть уничтоженным.
«Наш дядющка не был создан клириком, но раз вино откупорено, нужно его выпить!» Сказал Кондэ, получив сообщение адмирала. (Кондэ, имел в виду, что просьба Колиньи о помощи, больше походила на молитву. Адмирала среди гугенотов иногда в шутку называли «дядюшка» А.Е.) Во главе 300 тяжеловооруженных дворян Кондэ устремился к Триаку.(тут были также корнеты Наварры, Монтгомери, Брикюмье, Ларошфуко, графа Шуази А.Е.)
Католические войска (в оригинале войска часто именуются la bataille, в контексте войско, выстроенное в боевой порядок А.Е.) продолжали натиск на эту деревушку, пытаясь при поддержке артиллерии пробиться вглубь вражеской позиции у пруда и канав. В это время на поле битвы появился Кондэ, сформировавший из своей кавалерии два эскадрона. Он был готов атаковать кавалерию вражеского авангарда. Принц накануне повредил руку, упав с лошади и, кроме того, лошадь, взбрыкнув неожиданно, сломала ему ногу, но «этот принц имел сердце льва» (де ля Ну) (ce prince, au coeur de lion). Невзирая на поврежденную руку и сломанную ногу Кондэ крепко сидел в седле и воскликнул, скача во главе своих всадников, следующих за его белым султаном на шлеме « Вперед, французская знать! За Христа и отчизну!» (Кастельно)
«Эскадрон адмирала (имеется ввиду один из эскадронов под командованием Кондэ А.Е.) атаковал вяло, когда он был от врага на расстоянии длины копья (a longueur de lance), большая часть повернула влево, и эскадрон Кондэ решительно двинулся вправо, имея впереди самого принца. На жандармов Ла Валетта пришелся сильнейший удар, и они подались назад, ломая ряды. Ла Валетта пытались поддержать Гиз и Мартиг, но их шевалежеры повернули назад и оставили своих командиров. Таким образом вся тяжесть боя легла на Монтеспана и его сына, дофина Оверни. Они держались твердо, пока герцог Анжуйский и де Таванн не послали в бой свежую жандармерию и пехоту провинций, чтобы разбить гугенотов. Рейтары, выехав на дистанцию стрельбы к Триаку, сыграли важную роль хотя действовали довольно робко, но угрожали правому флангу протестантской кавалерии и своей беспрерывной стрельбой вынудили Колиньи отступить. Это было тогда, когда принц Кондэ уже находился на земле, поскольку лошадь под ним была убита, и он был один, среди тел павших воинов, коих вел он в бой. Принц отдал свою судьбу и свою шпагу подошедшему к нему, именуемому Аржаном (так написано «appela Argence, qui passait devant lui, pour lui donner sa foi et son epee», хотя речь идет об д'Аржане А.Е.) Но вскоре после этого юный дворянин, опознанный как Монтескье (reconnu par Montesquiou, gentilhomme garcon) выстрелил из пистолета и убил принца, который оставил после себя память как об одном из величайших принцев своего времени» (Кастельно) Две сотни храбрецов, «цвет дворянства» (la fleur de la noblesse) пали рядом с Кондэ. Ля Ну попал в этом бою в плен.
(Труп Луи де Кондэ был торжественно провезен по Жарнаку на потеху католической черни, глумившейся над павшим вождем гугенотов. А.Е.)
Таков был этот неравный бой, который герцог Анжуйский высокопарно и к неудовольствию де Таванна назвал «моей победой при Жарнаке». Колиньи и д’Андело провели успешное отступление к Сен Жан д’Анжели, не подвергаясь преследованию со стороны врага, упивавшегося своей победой, но упустившего возможность пожать ее плоды.

[Morentz]

В действтительности, в битве при Жарнаке участвовала лишь малая часть сил обеих армий. Большая часть пехоты гугенотов не участвовала и подошла к полю боя уже после отступления Колиньи от Триака и гибели Кондэ и тут же начала отход поскольку бой был уже проигран. Со стороны католиков также в битве приняла участие только в основном кавалерия и пехота де Бриссака. Швейцарцы, Строцци, Maison du Roi и часть кавалерии не участвовали. Хотя католики имели более состредоточенные войска на поле боя. Гугенотская пехота собиралась гораздо медленнее потому что была разбросана вдоль Шаранты и ей требовалось время отойти к Жарнаку и сконцентрироваться. Но гугеноты понесли тут скорее гораздо больший моральный урон, чем материальный. Пал Кондэ, ля Ну, La Loue и Субиз попали в плен. Армия была деморализована как после большого поражения, хотя фактический урон был невелик.

[Morentz]

LA ROCHE-L'ABEILLE (25 juin 1569)
По Перини и по статьям по истории Лиможа
************************************
После поражения при Жарнаке гугенотская партия пребывала в унынии. Особенно в связи со смертью их лидера Луи де Кондэ. Однако, гугеноты воспряли духом, узнав, что к ним на помощь идет войско, собранное немецкими лютеранами при финансовом участии королевы Елизаветы Английской. Это подкрепление, численностью в 14 000 вел князь Цвайбрюкенский. Немцы взяли и полностью разграбили городок Ла Шарите (La Charité на Луаре 20 мая. Эти новости подняли дух гугенотов. Колиньи вышел из Ла Рошели и отправился на соединение с немцами. 11 июня в Нексоне близ Лиможа он соединился с подкреплением, но князь Цвайбрюкенский (Wolfgang de Bavière, Duc des Deux-Ponts), который был давно болен, умер в тот же день. Наиболее вероятная причина безвременной кончины князя основательное и самозабвенное пьянство, коему он предавался многие годы. Как вариант, принял на радостях от соединения с единоверцами лишнюю дозу, оказавшуюся роковой.
Герцог Анжуйский с королевской армией был неподалеку и, безуспешно пытаясь помешать соединению Колиньи с князем Цвайбрюкенским, двигался южнее параллельно с армией Колиньи и встал лагерем у Рош-Обей. А.Е.
*************************************
После соединения всех гугенотских сил в Шалу Колиньи располагал армией, состоявшей из 20 000 пехоты и 8000 кавалерии (в действительности, примерно 24 000 А.Е.). Формальным главнокомандующим был 16 летний Генрих Нараррский, прибывший в расположение армии 18 июня, фактическим Гаспар де Колиньи, который после смерти при Жарнаке Луи де Кондэ возглавил армию.
24 июня Колиньи находился в Сен-Йорьё (Saint-Yrieix) на берегу речки Лю (Loüe) текущей с возвышенностей в долину реки Иль. Адмирал надеялся вторгнуться в Периго (Perigueux) и соединиться с подкреплением из Кверси, когда получил сообщение, что королевская армия выступила из Лиможа и находится в 2 лье от гугенотов у селения Рош-Обей.
Жандармерия герцога Анжуйского была ослаблена самовольной отлучкой капитанов, которые «устали спать под открытым небом в течении более года» (par l'abandon de ses capitaines qui, lassés de coucher dehors depuis plus d'une année), но он имел отличную французскую пехоту под командованием Строцци. (В оригинале написано Pierre Strozzi, но это ошибка. Пьетро Строцци, маршал Франции и участник Итальянских войн умер в 1558, а речь идет об его сыне Филиппе Строцци, участнике обороны Мальты от турок в 1565 и многих компаний. В 1569 он был назначен генерал-полковником пехоты и имел общее командование всей пехотой католической армии, но при этом имел и свой полк. 26 июля 1582 в ходе морской битвы при Понта Дельгада (также именуемая как São Miguel) против испанцев, будучи тяжело ранен, попал в плен и на следующий день был объявлен испанцами пиратом, и еще живым выброшен в море. Род Строцци происходил из Флоренции и, естественно, поддерживал Екатерину Медичи А.Е.). Кроме того, 23 июня к королевской армии подошло подкрепление 6000 итальянцев, включая 1200 кавалерии, посланное Папой Пием IV и герцогом Флорентийским Козимо Медичи (Cosimo I de' Medici). Это была помощь для «крестового похода против еретиков», как это было объявлено Папой. Кроме того, большой отряд лансьеров в 400 копий был прислан герцогом Тосканским. Протестанты и католики занимали очень выгодные позиции, особенно роялисты, расположенные в долине и имевшие болота перед фронтом их армии. (Католическая армия насчитывала 22 000 А.Е.)
*****************************
Обе армии разделяла равнина, но королевские войска были расположены на возвышенностях у города. Два пехотных полка, включая итальянский, были левее у подножия холмов. Причем, были использованы в качестве прикрытия позиции роялистов остатки галло-римских шахтных насыпей (de l’exploitation minière de la serpentine dès l’époque gallo-romaine), которые еще существовали в то время. Валлоны располагались на значительном расстоянии к югу от Рош-Обей вдоль ручья Галетт, чтобы прикрыть оборонительную линию армии герцога Анжуйского. Артиллерия и швейцарцы располагались у местечка Beauplas. Основная часть армии на возвышенностях к северу от ручья Галетт. Итальянская пехота до 3000 была у местечка La Baurie. Колиньи решил воспользоваться изолированным расположением вражеской пехоты и атаковал 25 июня. Он перед рассветом двинул левее Сен-Йорьё авангард под командованием Ларошфуко, горевшего жаждой мести за Жарнак. Вместе с Ларошфуко были младший Кондэ, Анри, и Генрих Наваррский. Тут была кавалерия и 3000 аркебузиров. Атакующие использовали для продвижения хорошую дорогу из Лурьера на Пюи-Шетиф, которая проходила по низине, и они смогли подобраться близко к врагу незамеченными. Они наткнулись сопротивление пехоты Строцци, засевшей за палисадами, «сделанными по обычаю этой страны из каштановых деревьев, обтесанных остриями вверх и образовавших род редута, направленный углом в сторону неприятеля» (ля Ну) А.Е.
*******************************
Маршал де Таванн хотел выступить за два часа до рассвета, чтобы пересечь долину и занять дополнительные высоты, господствующие над болотами, чтобы оттуда ударить на врага с фланга. Маршал опасался за пехоту, расположенную несколько в стороне от основных сил. Но герцог Анжуйский не привык вставать так рано, а никого равного ему в положении не нашлось, чтобы осуществить план де Таванна. (Герцога не решились будить, а сам де Таванн не имел полномочий на самостоятельное осуществление перемещений войск. Он был советником при герцоге Анжуйском, но не имел с ним равных полномочий. А.Е.)
3000 аркебузиров авангарда гугенотов, охранявших до того основные подступы к Сен-Йрьё, перед рассветом был уже в четверти лье от «головы лагеря» (tete du camp) армии «Месье», когда там была поднята тревога и началась оживленная перестрелка.
Когда по всему лагерю начали бить сбор барабаны, и солдаты поспешно собирались к знаменам полков, выстраивая «баталии», появился и Строцци.
« Генерал-полковник Строцци поддержал передовые войска, ведущие перестрелку из-за палисада и отправился туда сам. Его лицо, когда он шел на врага выражало уверенность и смелость. Он услышал, как капитаны и солдаты «старых пьемонтских банд» (capitaines et soldats des vieilles bandes de Piemont) шепотом говорили:
- Ох, где же месье де Бриссак?
Строцци, имевший очень хороший слух, ответил им
- Где? Черт побери! Только следуя за мной, вы попадете в такие жаркие места, куда никогда не попали бы с Бриссаком. За мной!
Что же он сделал? Он повел их против больших сил врага в бой, где пало на месте 22 капитана, лейтенанта и фенриха : Сен-Лу из Анжу, Рокулер, гасконец, Валлон, провансалец, Миньяр, баск» (Брантом).
Во время горячей схватки пошел сильнейший дождь. Муи (Mouy гугенотский полковник А.Е.) воспользовался возможностью, которую ему предоставила погода, (фитили аркебуз отсырели и стрелять было нельзя) и произвел кавалерийскую атаку, во время которой гугеноты разбили королевскую пехоту вдребезги. (Было разбито два полка пехоты королевской армии. По свидетельствам современников в этой атаке участвовал 16ти летний Генрих Наваррский А.Е.) Гугенотская пехота, аркебузиры и les enfants perdu, атаковали палисад и сломили сопротивление врага. Бой шел в основном холодным оружием, а аркебузы использовались, как дубины, поскольку стрелять было практически невозможно из-за дождя. Пехота Строцци была охвачена с флангов и уничтожена. Королевская кавалерия помогла своей пехоте очень мало, не решаясь скакать под ливнем по болотистой местности, опасаясь завязнуть в болоте и быть там перебитыми. Шевалежеры католиков стреляли с довольно большой дистанции и не нанесли существенных потерь гугенотам. Гугенотские рейтары действовали более удачно и караколированием отбили охоту у лансьеров атаковать их без риска, что копыта лошадей будут скользить, и они просто не смогут добраться до врага, удерживая строй. Хотят и рейтары и шевалежеры больше демонстрировали свои намерения, чем могли их осуществить, поскольку пистоли и аркебузы давали столько осечек, что были бесполезны.
«Битва была очень кровавой и очень «сырой» (из-за дождя А.Е.), очень жестокой и беспощадной. Как бы то ни было, Строцци попал во время схватки в плен и был обменян на ла Ну, попавшего в плен к католикам при Жарнаке» (Брантом)
Колиньи хотел сполна отомстить католикам за Жарнак и продолжить бой на следующий день, но имел сильнейший недостаток в провианте и не имел артиллерии, оставшейся сзади. Военный совет с участием гугенотских капитанов решил «идти в более жирную страну, чем Лимузэн. Вот так часто бывает в гражданских войнах, когда телега идет впереди лошади» (ла Ну Королевская армия отcnупила в сторону Кьюсак-Бенневаля.
**********************************************************************
Битва продолжалась 3-4 часа и была очень жестокой. Пленных не брали. Католики потеряли 600 убитыми, попавшие в плен солдаты Строцци, числом в 500 были убиты, а тела их расчленены, как и тела павших в битве католиков. Это была месть за Жарнак и глумление над телом павшего в том бою Кондэ, предательски убитого после сдачи в плен. Гугеноты потеряли 150-160 убитыми. Городок Сент-Йорье поплатился за поддержку королевской партии, как и вообще Лемузэн в целом. Было убито множество священников и просто жителей, разграблено все, что только можно. В церквях гугеноты разломали статуи Святой Девы и святых и все в таком духе. А.Е.